Например, о том, какое нам с Лайзой выпало счастье жить в цивилизованной, свободной стране, где фурблы сохраняют свои гражданские права и рабочие места (надо только пройти медицинскую комиссию), где всякая дискриминация запрещена законом. Самый последний нищий имеет право на бесплатное питание и уход в государственной клинике на все время фурбализации. Кто знает, если так пойдет дальше, может быть, когда-нибудь у нас будет фурбл-президент!
А ведь есть на Земле страны, где фурблы объявлены вне закона. Там голодные и озлобленные люди превращаются в голодных и злобных монстров-людоедов. Там между людьми и фурблами идет кровавая война на истребление. Наше правительство не раз выражало свой протест и взывало к гуманизму, но тщетно.
Подумать только, сколько наши предки ломали головы над проблемой перенаселения развивающихся стран, но никто не мог предположить, что они решатся столь чудовищным образом. Трудно поверить, что это происходит в нашем мире и в наше время...
Однажды ночью я проснулся от странного треска. Включив свет, я увидел, что кокон лопнул. Через некоторое время оттуда появилась рука - вполне человеческая - и слабыми, но уверенными движениями начала отламывать куски белой хрупкой массы. Я стоял рядом в растерянности - не зная, следует ли помогать, или все должно произойти само собой. От волнения я забыл, что по этому поводу было сказано у Сайруса. Тем временем отверстие стало шире - внутри что-то двигалось и шуршало.
Она выбралась из кокона в едином рывке гибкого тела и встала передо мной. Нельзя передать, какое облегчение и радость я испытал. Конечно, Лайза изменилась, но стала по-своему еще прекрасней. Нежная розовая кожа блестела в свете ночника.
- Здравствуй, мой ангел.
Ее крылья затрепетали от волнения. Я сделал шаг и обнял ее.
- Милый, - прошептала жена.
Потом мы легли в постель и я долго ласкал, привыкая, ее чувствительные антенны, упругий яйцеклад и шесть очаровательных маленьких грудей.
март 1997
Алексей Лебедев
(МИР ФУРБЛОВ)
Товарищ фурбл
Я помню, как он появился в нашем бараке - тщедушный, но гордый в своем мученичестве. Помню его первую фразу:
- Добрый день, господа.
Ответом ему был смех: какие из нас господа! Господа теперь в Париже... или в Нью-Йорке... или на Канарах. В общем, далеко - те, кто успел вовремя смыться из медвежьих объятий Родины.
- Здорово, мил человек, - начал знакомство Борода в обычной своей манере. - Как тебя звать-величать?
- Муравьев Николай Иванович.
- Ну, Муравьем будешь. А меня вот Бородой кличут. Давай к нам, расскажи, за что попал сюда.
- За правду, - блеснул глазами новичок.
- За правду! - хохотнул Борода. - Правда-то, брат, она у каждого своя. Газета ведь тоже "Правдой" зовется, да только не всякий ею подотрется. Ты конкретно расскажи, что да как. Не боись, мы здесь все политические.
Новичок с подозрением глядел на Бороду. Честно говоря, тот был не слишком похож на политического. По общему негласному мнению нашего барака, он действительно попал сюда по ошибке.
- Товарищ Первый - фурбл! - выпалил Муравей.
- Это почему же?
- Есть свидетели... И потом, разве может человек сотворить такое со своей страной? Со своим народом?
- Старая песня, - вздохнул Борода. - Этак у нас всю дорогу одни фурблы и были. Вот при Бориске было: свобода! Товару густо, а в кармане пусто. И Сашка потом чего накуролесил... Да ты тогда еще под стол пешком ходил, не помнишь ни фига... Скучная у тебя правда.
- Вот Второй - точно фурбл, - вступил в разговор Соловей с одной из своих любимых баек. Он полагал, что найдет благодарного слушателя. - Ростом маленький, без волос, а зубищи - во! Приводят, значит, к нему на допрос врага народа. Второй рычит: "Колись, гнида, а то съем!" Тот не верит. Тогда этот гад ему палец - ать! И хрумкает. Второй - ать! Все на левой руке, чтобы, значит, правой-то враг признание мог подписывать. А ежели этот крокодил разойдется, то и всю руку до плеча откусит, потом за ноги принимается. Кровища вокруг течет, а он: гы-гу-га! Смеется не по-человечески. Или вот приводят к нему бабу...
Меня заранее перекосило от предстоящего описания интимной жизни Второго, которая была якобы известна Соловью во всех тошнотворных подробностях, но тут вмешался Борода:
- Насчет фурблов тебе лучше Рабинович расскажет. Он жид ученый, с ними жил и мед-пиво пил.
Я заскрипел зубами.
- Ну, что молчишь, убийца в белом халате? Расскажи, как ты советских людей фурблом заражал!
- Это правда? - спросил Муравей, глядя на меня с опаской.
- Во-первых, - сказал я, садясь на нарах, - моя настоящая фамилия - Рябинин, и я даже не еврей. Во-вторых, я действительно занимался изучением фурбла в одном "ящике". В том числе проводил опыты на смертниках, которых нам поставляла Контора. В-третьих, можете быть спокойны: заразить так никого и не удалось. Фурбл не заразен. К сожалению...
- Почему - к сожалению?
- Потому что иначе мы бы нашли возбудителя и сделали бы вакцину. Или, по крайней мере, нашли бы способ предохраняться...
Борода хохотнул.
- Значит, никакого лекарства нет? Даже у американцев?
- Вы про "секретные лаборатории ЦРУ"? Когда-то и СПИД так объясняли. Нет, фурбл - не дело рук человеческих. И лекарства от него нет. Может быть, потому, что это вообще не болезнь.
- А что же?
- Кара Господня! - прохрипел из своего угла Пророк. - Ибо сказано в Откровении: "Из дыма вышла саранча на землю... И волосы у ней - как волосы у женщин, а зубы у ней как у львов... шум крыльев ее - как стук от колесниц... и в хвостах ее были жала, как у скорпионов... Царем над собою имела она ангела бездны..." Грядет Армагеддон, война последняя!