- Удивительная живучесть! Очень интересный экземпляр. Выпрямись и повернись. Так... Теперь руки. Я бы его откупил у вас, впервые встречаю, хотелось бы понаблюдать.
- И исследовать, - подхватил Венн. - Но хозяин - не я.
- Да, я знаю. И с таким связываться себе дороже.
- Возможно, - кивнул Венн.
Потом Гаору разрешили лечь. Вернее, оставили лежать на кровати на спине после осмотра и ощупывания живота и половых органов.
- Так, ну здесь всё не так страшно, восстановимо без стационарных процедур. Теперь... возбудителем поили его, не знаете?
- Рыжий, тебя поили?
- Да, мой господин, - прохрипел Гаор.
- Зелёную жидкость давали пить? - недоверчиво спросил врач.
- Да, господин.
- Сколько раз?
- Два раза, господин.
- Гуща или жидкое?
- Гуща, господин.
- И сколько? Когда?
- Кружка пивная, на полмерки, доверху, господин, - медленно, с паузами, потому что после осмотра горло сильно разболелось, ответил Гаор. - Вчера и за день до этого.
- Ещё хочешь? - насмешливо спросил врач. - Ну, раб, налить тебе? Как вы это называете? "Пойло"?
- Да, господин.
- Так как, хочешь "пойла"?
"Пойло" - это работа, работа "пресса".
- Нет, - вырвалось у Гаора хриплым рыком. - Нет!
Он не прибавил положенного обращения и ждал удара, но врач только покачал головой, глядя на него уже не насмешливо, а удивлённо.
- Надо же, обычно со второй дозы чётко отслеживается зависимость, а у него две двойных дозы за три дня, и не хочет. Ладно, попробуем без радикальной очистки.
- А что, доктор? - с интересом спросил Венн. - Это... "пойло" - наркотик?
- Это возбудитель-активизатор. Его ещё называют "энергином". Но зависимость как наркотическая, вы правы, - ответил врач, копаясь в своем чемоданчике. - Я введу ему антидот и оставлю таблетки для купирования ломки. Организм крепкий. Может, и справится.
- Вам виднее, доктор.
Доктор достал ампулу-шприц и, ловко прижав ему вену в локтевой впадине, сделал укол. Потом выгрузил на стол пачки и коробочки с лекарствами. Каждые полтора периода Гаору предстояло что-то глотать, полоскать горло, промывать глаза, смазывать руки и ожоги. Вместо еды было велено разводить в воде содержимое маленьких ампул и большие плоские таблетки и пить. Говорил врач, обращаясь к Венну. А уже Венн заставлял Гаора повторять за врачом все эти инструкции. Под конец появились три коробочки... такого Гаор ещё не видел. Оказалось... назывались они свечами и их надо было вставлять себе в задний проход.
- Оправишься, подмоешься как следует, - врач говорил, уже обращаясь к нему, - и вставишь вот эту. Будут частые позывы, не терпи, оправляйся при первом позыве. Ты понял?
- Да, господин.
- Эти, если будет болеть. А эти, если будет кровоточить. Ты понял?
- Да, господин.
- Не перепутает? - доктор озабоченно посмотрел на Венна.
- Он грамотный, - весело ответил Венн.
Доктор покачал головой, снял и бросил в чемоданчик перчатки.
- Я приду послезавтра.
- Благодарю, - встал Венн. - Рыжий, ложись.
Поскольку врач и Венн направились к двери, Гаор молча лёг на кровать и вытянулся на спине. Было слышно, как в прихожей открылась и закрылась дверь лифта. Потом Венн вернулся в комнату и сел возле стола, где среди коробочек и пакетиков с лекарствами блестел оранжевый, как апельсин, большой шар таймера. Гаор лежал молча поверх одеяла, закинув руки за голову и глядя в потолок, а Венн так же молча смотрел на него.
- Ну, - вдруг сказал Венн своим обычным весело-насмешливым тоном. - Теперь ты понял, какая сволочь твой хозяин?
"Я это с самого начала знал", - мысленно ответил Гаор.
- Стоило его на допросе выгораживать, чтобы в пресс-камеру попасть?
"А наклепал бы я на него, что бы изменилось? - по-прежнему молча ответил Гаор, - а я не стукач".
- Ну, чего молчишь, Рыжий? Отвечай.
- Я не стукач, - ответил уже вслух Гаор, - мой господин.
Венн присвистнул.
- Вон оно как! - и с живым интересом. - А было о чём стучать?
На это Гаор твёрдо решил промолчать. Даже если начнут бить, даже... Но Венн только ещё посидел, молча и внимательно рассматривая его, а потом заговорил деловым приказным тоном:
- Я приду завтра утром. Будет звонить телефон или в дверь, не откликаться, ты понял?
- Да, мой господин.
- Учти, это очень серьёзно. С лекарствами ты всё понял?
- Да, мой господин.
- Захочешь спать, свет себе сам погасишь. Всё, что тебе понадобится, есть. Бельё и пижама в ванной, сам возьмёшь.
- Да, мой господин.
- И... ладно, всё равно полезешь.
Гаор насторожился.
- Вставай, Рыжий.
Гаор медленно, преодолевая вяжущую боль во всём теле, встал с кровати.
- Можешь посмотреть в окно.
Под испытующим взглядом Венна Гаор подошёл к окну и отодвинул тяжёлую тёмную штору. За ней была чёрная светомаскировочная, плотно прилегающая к косякам. Гаор поискал глазами и даже провёл по косяку ладонью, отыскивая шнур или кнопку.
- Не старайся, Рыжий, - сказал сзади голос Венна. - Стекла за ней нет. Там бетон, а может, кирпич, а может, и бронеплита. Понял?
- Да, мой господин, - ответил, не оборачиваясь, Гаор.
Сволочь, точно просчитала. Ведь он сразу, едва войдя в комнату, заметил окно, и только и ждал, что хоть ненадолго останется один и выглянет. Нет, он понимает, никакой побег невозможен, куда ему бежать в ошейнике и с клеймом, но... но ведь ворохнулась мысль, что если этаж высокий, то... чтоб наверняка, сразу...
- Вот так, Рыжий. Двери открыть не пытайся. Ни входную, ни лифта. Не получится. И больно будет. А если получится, то очень больно. Понял?
- Да, мой господин.
- А теперь я ухожу. Приду, принесу еды, а сейчас, пока из тебя вся гадость, что ты наглотался, не выйдет, есть тебе нельзя. И не бойся, - Венн рассмеялся вставая. - Никто сюда, кроме меня, не войдёт. Разве что привидение. Любят невинно убиенные по ночам гулять, убийц своих искать и пугать.
Венн так и ушёл, смеясь.
Когда за ним закрылась дверь лифта, Гаор медленно задёрнул и расправил штору на окне-обманке и подошёл к столу. Посмотрел на размеренно тикающий таймер, груду лекарств, потом так же внимательно оглядел комнату. Кровать, хорошая, пружинная, посередине стол и четыре стула вокруг, у стены комод, на комоде чёрный обычный телефон, шкаф для вещей, на стене напротив кровати картина - озеро среди холмов и на берегу маленький дом. Подойти и проверить окошко у домика? Да нет. Пусть думают, что он не знает ни про объективы в картинах, ни про "жучков" в телефонах. Сволочи, какие же вы сволочи, и забота ваша сволочная. Да, одеться, чего-то холодно. На стене над комодом круглые простые часы. Еще... ещё не вечер, или... а не все ли ему теперь равно? Страшно захотелось есть. Он отыскал среди лекарств ампулу глюкозы и таблетку аскорбинки, взял стакан и пошёл в ванную делать себе питьё и одеваться. Его тело хотело жить.
Время одновременно мучительно медленно тянулось и мгновенно пролетало.
То он лежал, время от времени поглядывая на часы и убеждаясь, что большая стрелка передвинулась от силы на пару делений, то стоило ему задремать, как звенел таймер, и он вставал принять очередное лекарство, прополоскать горло, смазать ожоги и руки. Или сводило живот судорожной болью, и он стремглав бежал в уборную, а потом противная процедура вставления свечи. Хотя, если честно, боль они и впрямь снимали. Он засыпал и тут же просыпался в холодном поту, потому что во сне его снова и снова то лапали, то насиловали. Верхний свет он выключил, но темнота оказалась ещё хуже: он слышал голоса. Снова кричала и звала мать та девчонка, рыдал, вымаливая пощаду, парнишка-спецовик, смеялся Резаный, и командовал Старший. На тумбочке у кровати был ночничок, но тоже белый и к тому же маленький. Его света не хватало на стол, и, чтобы разбирать надписи на коробках и пакетах, приходилось снова включать верхний свет, белый и холодный. Воспалённо горели глаза и лицо, и он снова и снова шел в ванную умыться холодной водой.