Новый удар.
- Господин управляющий. Повтори.
- Да, господин управляющий.
- Иди за мной.
И хотя Гархем шёл впереди и не мог его видеть, Гаор не рискнул надеть шапку. А дождь усилился, и он чувствовал, как по намокшим волосам стекает за воротник вода.
Его провели мимо ряда дверей и ворот, и, наконец, Гархем остановился. Так резко, что Гаор еле успел сдержать шаг и не налететь на него. Но Гархем всё же обернулся и ударил его.
Гархем нажал кнопку звонка. В двери открылось окошечко, раздалось приглушенное.
- В сей миг, господин Гархем.
Дверь открылась, и они вошли в ярко освещённый и достаточно большой тамбур. Привратник, без ошейника, но державшийся очень приниженно, захлопотал, стряхивая специальным веничком капли воды с плеч и спины Гархема, а охранник в полевой форме без знаков различия, но с автоматом и подвешенной к поясу дубинкой доложил.
- Всё в порядке, обед у них.
- Хорошо, - кивнул Гархем. - Где дежурный?
- Уже идёт.
В тамбур вбежал второй, тоже в форме, но с эмблемой Сторрама вместо кокарды и тоже с автоматом и дубинкой.
- Отведи новокупленного и сдай Старшему.
Гархем говорил, совершенно не командуя, а как бы сам с собой, но оба - охранник и надзиратель, как догадался Гаор - стояли по стойке "смирно" и тянулись очень старательно.
- Пусть поест. Работать он будет в пятом складе.
- Так точно, - щёлкнул каблуками надзиратель, но всё же уточнил. - Это с Плешаком?
- Похвально, что вы так различаете рабов, - сказал Гархем и повернулся к Гаору. - Как назывался раньше?
Вряд ли он имел в виду его жизнь до продажи в рабство - успел подумать Гаор и назвал полученную в камере кличку.
- Рыжий, господин управляющий.
- Другой такой нет, - кивнул Гархем. - Оставим.
И только Гаор порадовался, что на этот раз обошлось, как Гархем сказал всё тем же тихим монотонным голосом.
- Из-за тебя я промок и испортил костюм, - последовали сразу две пощёчины подряд. - Пять по мягкому.
- Так точно, - бодро гаркнул надзиратель. - Спускай штаны и ложись.
Гаор молча выполнил приказ.
Дубинка с сочным хлюпаньем пять раз впечаталась в его ягодицы.
- Ведите, - сказал над ним Гархем.
- Встать, - рявкнул надзиратель, - штаны подтяни. Вперёд марш.
Гархем пошёл к лестнице, ведущей наверх, а Гаора повели к другой.
Про руки ничего сказано не было, но Гаор, окончательно отупевший от побоев и понимания, что его сейчас опять будут бить, сам заложил их за спину. Надзиратель удовлетворённо хмыкнул.
Два лестничных пролёта, дверь с запором, звонок, тамбур, новый надзиратель.
- Лопают?
- Только сели.
- Зови Старшего.
Щелчок тумблера на настенном пульте.
- Старший! Сюда!
Затихающий вдали за полуоткрытой дверью шум, быстрый топот бегущего.
- Старший здесь, господин надзиратель!
Гаору уже было всё равно. Он стоял с заложенными за спину руками, угрюмо опустив голову с горящими, распухшими от пощёчин щеками и онемевшими губами.
- Забирай новокупку и оформляй по полной.
- Сделаем, господин надзиратель. И куда его?
- К Плешаку.
- К Плешаку? - переспросил Старший. - А позволено будет спросить, господин надзиратель, Плешака куда?
- Дурак ты, - вздохнул надзиратель, - сказано тебе, к Плешаку. Было бы что, так сказали бы, вместо Плешака. Понял, морда твоя дикарская?
- До капельки понял, господин надзиратель, - весело ответил Старший.
- Тогда забирай его и сгинь! А то пожрать не успеете.
Гаора ткнули дубинкой в плечо, и он бездумно переступил порог. За его спиной лязгнула, закрываясь, дверь.
Старший - крепкий мужчина, темноволосый с короткими бородой и усами, в оранжевом комбинезоне - что-то сказал ему. Гаор не понял и промолчал.
- Ты что, новик? - сразу догадался Старший.
Гаор молча кивнул.
- Таак, - хищно протянул Старший, - и кто таков? Мочила, ворюга? Или с девками баловался?
И не дожидаясь его ответа, сам ухватил его за волосы, открывая лоб. Откуда-то вдруг набежала, плотно окружив их, толпа парней и мужчин в оранжевых, как у Старшего комбинезонах. Сказать, воспользоваться выученной в камере фразой, Гаор не успел, в нём сразу распознали чужака, и теперь с угрюмой покорностью он ждал любого продолжения. Его дёргали, крутили во все стороны, о чём-то спрашивали, он даже не понимал, о чём. Вдруг ворвалось.
- И куды его?
- Велели на пятый, - ответил Старший.
- Это заместо Плешака? - вдруг заорал рослый черноглазый парень, - Плешака, значит, в печку, а эту гниду на его место?! Да я его сей миг урою!
Гаор безвольно мотнул головой от удара, даже не попытавшись прикрыться. Толпа неопределённо зашумела.
- А ну уймись! - прорезал шум зычный и, к изумлению Гаора, женский голос. - Старший, чего зеваешь? Обед на столе, а они свару затеяли! Девки, марш на место, успеете разглядеть, совсем парня затюкали ни за что. Ты ему место определи, пусть куртку оставит, и за стол все. Полопать не успеете, тоже он виноват будет?
Высокая статная женщина в оранжевом, как у всех, комбинезоне распоряжалась с уверенностью опытного сержанта. Гаор оглянуться не успел, как его отвели в длинную, заставленную двухъярусными койками комнату и показали его место и крючок, где он повесил куртку и шапку, и провели в другую, где стояли длинные столы, а на столах уже миски и ложки, и нарезанные буханки хлеба.
- Сюда садись, - легонько ткнула его в плечо женщина, - здесь твоё место и будет.
Гаор сел и с усилием поднял на неё глаза.
- Спасибо, Мать.
Она улыбнулась ему.
- Ну вот, не совсем ты и тёмный, держи миску.
В торце стола красовалась большая, даже огромная кастрюля, и там другая женщина разливала густой пахучий суп по мискам и передавала их вдоль стола.
Получив наполненную миску, Гаор взял ложку и наклонился, окуная лицо в пар. От пара или ещё от чего на глазах выступили слёзы, и он надеялся, что остальные, занятые едой, не заметят. Он уже понимал, что дал слабину, не ответив парню на оплеуху. Это от начальства надо терпеть, а равному поддаваться нельзя, стопчут.
Дав ему съесть первые ложки, его стали спрашивать уже по-другому.
- Как зовут?
- Рыжий.
- А что? - засмеялся кто-то, - и впрямь, смотри, ребя, аж посветлело!
- А морда чего опухлая?
- Кто бил?
- Гархем, - ответил Гаор.
- Этот любит, - понимающе согласился спросивший.
- А я добавил, - уже весело сказал оказавшийся напротив Гаора тот самый черноглазый, что обещал его урыть за Плешака.
Гаор тяжело поднял на него глаза.
- А ты всегда с ним заодно? Или только сегодня?
Мгновенная тишина, и парень, поняв оскорбление, взревел и кинулся на Гаора, едва не перевернув стол. Но парня тут же схватили за плечи и руки и усадили обратно, а сидевший на другом торце Старший резко бросил.
- Цыц, Булан, сам напросился!
Недовольно ворча, Булан сел на место.
Миска горячего супа и два толстых ломтя хлеба - по камерной привычке Гаор решил, что обед закончился, но женщины сменили кастрюлю и разложили по опустевшим мискам кашу. И ещё по два ломтя хлеба.
Гаор ел, даже не ощущая боли в избитом лице, так наголодался за эти две недели. Ладно, раз так кормят, то пусть бьют. Сидеть тоже было больно, но и эта боль оказалась терпимой.
- Ну, так за что тебя? - спросила Мать, когда за столом уже доедали кашу, тщательно вытирая корками миски.
Гаор ответил со спокойным равнодушием.
- Я бастард. Меня отец продал за долги наследника.
И опять недоумённые переглядывания, пожимания плечами.