- Давай, паря, покатим их, сейчас из залов за запасом прибегут.
Гаор уже тоже знал, за чем прибегают чаще всего, и даже запомнил, какая бригада из какого торгового зала, так что, пока Плешак разбирался в бланке заказа, он, только посмотрев на него, уходил за нужным.
Перед обедом заказы пошли особенно густо, перед дверьми даже очередь образовалась, и надзиратель дубинкой успокаивал самых горластых. Их склад пятый, а всего - Гаор уже знал - десять, перед ними четверо, за ними пятеро, и те тоже не пустуют, в коридоре толкотня, ругань грузчиков из-за сцепившихся тележек и надзирателей, наводящих порядок. Туда слева, оттуда направо, а куда направо, если тут холодильники вытаскивают, а хреновина эта в полтора человеческих роста и встала, понимаешь, поперёк и хоть пили её.
- Рыжий, тащи!
- Куда? - заорал Гаор, - стопор убери, дурень! Стопор торчит.
Он протиснулся мимо застрявшего холодильника в коридор и, оттолкнув Булана, стал разбираться с тележкой.
Стопор выпал из-за тяжести. Тележка на такой груз не была рассчитана.
- На хрена ты за ним с такой фиговиной припёрся?!
- Какую дали, с той и приехал! - огрызнулся Булан.
Наконец Гаору удалось заправить выпавший стопор.
- Всё, вези. Только не тряси, опять выпадет.
Булан потащил тележку к выходу, а Гаор уже хотел зайти обратно, когда надзиратель остановил его.
- Выход без разрешения не положен. А пять по мягкому за это положено. Понял?
- Понял, господин надзиратель, - вздохнул Гаор, готовясь к неизбежному.
Сейчас скажут: "Спускай штаны и ложись", - а у него ещё то не зажило, когда по-старому приходится, то хреново, долго заживает. Но, против ожидания, надзиратель сказал совсем другое.
- Считай за мной, к следующему разу прибавлю.
Гаор ошарашено уставился на него.
- Благодари, - шепнул Плешак, стоя в открытых дверях, но за порогом.
- Спасибо, господин надзиратель, - сообразил, наконец, Гаор, быстро заходя, почти заскакивая внутрь.
Надзиратель захлопнул за ним дверь и, ругаясь, пошёл наводить порядок у другой двери.
- Уфф, - невольно выдохнул Гаор, - пронесло.
- Этот с разумением, - ответил Плешак, - если по делу, он и не заметить может. А ты в наглую так не лезь. Подождал бы, пока он отойдёт, и сделал бы как надо. А ты при нём прямо... нельзя так.
- А он стоял, - попробовал возразить Гаор.
- Он уже отходить собрался, - стал объяснять Плешак, - в сторону стал смотреть, будто увидел чего. А ты полез! Я же стоял. А был бы его старший, то и влепили б тебе. Ему тоже в деньгах за упущение терять неохота. Понял?
- Понял, - виновато вздохнул Гаор.
В самом деле, мог подставить. Складской надзиратель не придирался по пустякам, не бил при обыске, что Гаор уже научился ценить, не лез к ним на склад без особой необходимости и никогда не мешал Плешаку трепаться с грузчиками.
Гонка кончилась внезапно. Вдруг как отрубило шум в коридоре, щёлкнула система оповещения, и Плешак, не дожидаясь звонка, рванул к выходу так, что Гаор еле догнал его.
Надзиратель открыл им дверь, когда звонок ещё звенел.
- Ага, тут вы сразу. На обыск. Давай, Плешак, лысину подставляй, может, ты утюг туда запрятал.
Надзиратель посмеялся над собственным остроумием, шлёпнул напоследок Плешака по макушке, а Гаора дубинкой пониже спины, но слегка.
- Валите оба!
- Доброго вам отдыха, господин надзиратель, - выкрикнул Плешак, резво улепётывая к выходу.
Он даже ухитрился обогнать Мастака, работавшего на первом складе. Гаор бежал следом, не замечая боли, как не бегал даже на училищных кроссах, где за просрочку времени можно было оказаться в карцере. Сзади дружно топотали работавшие на дальних складах.
Гаор впервые за эти дни оказался на дворе днём, на свету и невольно остановился, ошеломлённый светом.
- Рыжий! - взвизгнул впереди Плешак.
- Давай, паря, - легонько пнули его в спину, - успеешь насмотреться!
И Гаор, сообразив, что пока все не соберутся, построение не начнётся, и значит, он задерживает всех, побежал уже всерьёз. Догнав Плешака, подстроился к нему, и они влетели в строй вовремя.
Командовал построением, как всегда, Гархем. Пересчёт, обыск, и вот, наконец, Гаор бежит вниз по гулкой лестнице.
В спальне толкотня, озабоченная, но не злая ругань.
-...быстрее...
-...не тяни...
-... куд-ды лезешь...
-... да не копайтесь, чтоб вас...
Срываются, и не вешаются, а кидаются на крючки комбинезоны, летят ботинки, торопливо, на бегу натягиваются штаны и рубашки,
- В белье матери в столовую не разрешают заходить, - на ходу объяснял Гаору Полоша, застёгивая рубашку, - в спальне как хошь ходи, хоть кожу сымай, а в колидор и в столовку оденься, хоть на голое, а чтоб штаны и рубаха были.
Гаор кивнул, натягивая чуньки. Пока Полоша всё это ему рассказывал, он успел переодеться.
И в столовой весёлый нетерпеливый шум. Матери быстро разливали суп и раздавали миски. Обычно в обед начинали есть сразу, как свою миску получил, а ждали всех в ужин, но сегодня обед "шабашный", после него отдых, и потому ждали, чтобы начать всем сразу. И хотя выдача ещё только будет, уже сейчас сговаривались, кто кому сколько и за что отдаст.
- Рыжий, - спросил Зайча, когда уже начали хлебать суп, - ты должен кому?
- Должен, - кивнул Гаор. - Мастаку за гребень.
- Не подождёт он с тебя?
- А что? - ответил вопросом Гаор, с интересом ожидая продолжения.
- Да перехватить я хотел у тебя, - признался Зайча, - я тут сговорился с одной, конфет обещал, а получается, что не хватат.
Гаор усмехнулся. Знакомая история: в училище случалось, они вовсе вскладчину уговаривались. Были знакомые проститутки, что делали курсантам с солдатского отделения скидку, даже они знали, что в общевойсковом да ещё на солдатском курсант самый голодный и бедный.
- Нет, - ответил Гаор, - я ещё и не знаю, сколько получу. Может всё отдать придётся.
- Сигаретами добавишь, - не отступил Зайча. - Мастак в пересчёт возьмет.
- А сам что курить буду? - сразу ответил Гаор.
От одной мысли о сигаретах голова кругом пошла, ведь он... две недели на обработке и в отстойнике, да здесь не меньше недели, три недели не курил, да он на фронте столько без сигарет не сидел. А пачка на две недели... двадцать штук на четырнадцать дней, это... шесть дней по две сигареты, и восемь по одной. Если через день, то он к следующей выдаче без особого напряга уложится. Каждый день курить будет!
- А ты куришь? - удивился Зайча.
- Я что, не живой? - даже обиделся Гаор, жуя кашу.
- А чего ж не занял ни у кого?
- А отдавать чем? Перетерпел, - буркнул, принимаясь за кисель, Гаор.
Зайча с уважением посмотрел на него.
- Это ты так могёшь? Ну, даёшь, паря. Где так выучился?
- На фронте, - ответил Гаор, сыто отдуваясь и переворачивая кружку, как положено, дном кверху.
Все встали, поблагодарили Мать и вышли в коридор. По спальням, как обычно, расходиться не стали, толкались тут же. Гаору сразу в несколько голосов объясняли, что выдача в надзирательской. Гархем говорит, кому сколько, а надзиратель выдаёт.
- Тут тебе сразу полный расчёт, паря.
- Ага, и выдача и вычеты...
- И "по мягкому" если, то тут же...
- И "горячих" тоже сразу выдадут.
- Это как? - настороженно спросил Гаор.
- Ну, надзиратель сам бить не стал, своему старшему или сразу Гархему доложил, а тот уж решает, чего тебе и сколько за нарушение.
- "По мягкому", это ложись без штанов, и по заднице тебе дубинкой.
- Это ещё ничего.
- А "горячие", это рубашку задираешь, штаны тоже книзу и становись.