О том, как на это посмотрят остальные, а тем более надзиратели, он даже не подумал. Но, к его удивлению и облегчению, ржали все.
- Рыжий, пусти!
- Неа, - ответил Гаор, встряхивая контейнер, чтобы залезшая на решётку Киса снова оказалась на дне.
- Рыженький, прости!
- Рыжий, мы для смеха!
- А уж я так прямо обхохотался, как по хребту получил.
- Рыженький, мы не думали!
- Индюк тоже не думал, пока в суп не попал.
- Рыженький, ну не надоть!
Девчонки уже почти ревели всерьёз, и на выезде из зала он их выпустил. И они побежали обратно, а он на склады в общей толпе грохочущих контейнеров и тележек.
К его изумлению, надзиратель встретил его уже по-новому.
- Нашёл время девок катать! - ржал надзиратель, и ему вторил мелким смехом Плешак.
Они-то уже откуда все знают? - удивился Гаор, но тут же сообразил, что приехавшие раньше него и всё тоже видевшие, успели трепануть Плешаку, а надзиратель-то рядом стоит и всё слышит. Надо помнить.
- Вези, паря, - вытолкал его в коридор Плешак, - я тут мыть начну, так что пару баб завези на подмогу.
Торговый зал встретил Гаора дружным хохотом и градом шуток и подначек, причём смеялись и надзиратели. Отругиваясь и отшучиваясь на ходу, Гаор втащил контейнер в свой отдел и стал раскладывать товар.
- Давай живее, - подбежала к нему Зимушка, - нам уж мыть пора, а ты с девками забавляешься!
- Прокатить? - предложил Гаор, быстро запихивая на нижнюю полку запасные коробки с электровафельницами.
- Пошёл ты...! - Зимушка ловко увернулась от его руки, шлёпнув рядом с ним по полу мокрой тряпкой.
Гаор стёр с коробки попавшие на неё брызги.
- С водой аккуратнее, они подмочки не любят.
- Поучи меня! - фыркнула Зимушка. - Всё что ли ча?
- Всё!
Гаор покатил к выходу пустой контейнер.
Зал уже заметно опустел. Раскладка товаров закончена, часть зальных ушла, и теперь как только уборщики домоют полы, их тоже отпустят. А Плешак там один корячится, и Гаор побежал со всех ног.
Контейнер на место в конец коридора. В других складах тоже моют полы, в нарушение всех правил, перекликаясь и гомоня.
Вдвоём они быстро закончили работу. Тем более, что склад теперь тоже полупустой.
- Завоз, - объяснил Плешак,- таперя только апосля праздника будет.
- Валите, волосатики, - выпустил их надзиратель, обыскав явно не всерьёз.
- Доброго вам праздничка, господин надзиратель! - проорал, убегая, Плешак.
Впускают без построения, только обыскивают внизу, а в коридоре уже шум, гомон, толкотня. Бегают, переодеваются, сговариваются к выдаче.
- Все? - орёт Старший. - К выдаче становись.
Тут, правда, Гаор сообразил, что его сегодняшнее веселье может обернуться не только "мягкими", но и "горячими". Но обошлось. Надзиратели, видно, в честь праздника не стали цепляться к нарушениям и портить выдачу. А может, просто лень им сегодня дубинками махать. Но выдача прошла быстро, никого не били, дверь закрыли, и вот тут началось...
Уже к ужину, как было заведено, переоделись из комбезов в гулевое, и сели за столы с тем же весёлым гомоном, дразня и подначивая друг друга, замолчав только на раздаче мисок. Еда - дело святое, не до балагурства тут.
Впервые за всё время каша была сладкой. Белая рисовая каша и даже с изюмом и кусочками чернослива и кураги. И потому ели, не спеша, смакуя. Такого Гаору ещё не приходилось пробовать. Как всегда, в конце давали добавку. Обычно она шла в очередь, полмиски сверх пайка, но сегодня по две ложки всем положили. И чай был слаще обычного. Как все, Гаор встал из-за стола, поблагодарил Мать и вышел в коридор, где сразу закипело веселье.
К нему, правда, сунулся было Махотка.
- Рыжий, ты чо девчонок заманил?!
- У них убыло? - ответил вопросом Гаор.
И вокруг грохнули дружным смехом.
- А чо, девки, грех жалиться, задарма прокатились!
- Рыжий, ты ж чо их выпустил? Увёз бы к себе и лады.
- Ага, им там с Плешаком в самый раз было бы!
- Ага, два на два!
- А Махотка бы следом бежал!
С Гаора переключились на Махотку, пошли поминать, с кем и чего такое случалось. И не такое тоже. Кто-то сзади дёрнул Гаора за рубашку. Он круто развернулся, чтобы поймать приставалу, но та увернулась и исчезла в толпе, и Гаор, уже зная правила - не знаешь, кого ловить, лови что под рукой - поймал и притянул к себе Зимушку.
- Ух, ты скорый какой, - не всерьёз отбивалась она.
Обычно в ловитки - погоню и ловлю с поцелуями - играли на дворе, там хоть погоняться где есть место, ну а в коридоре зато другое способнее. Не желавшие играть, а, может, уже сговорившиеся разбежались по кладовкам и другим удобным местам, и в коридоре стало чуть свободнее. Ловил он, ловили и его, вернее, подставлялись ему.
Гаор уже давно заметил, что весь охмурёж и заигрывание с угрозами заманить и затащить ведут мужчины, но решают женщины. Коли сказано тебе: "нет", - то отвали и не настаивай. Та, его первая, не звала его, и он считал себя свободным. Да и у остальных тоже, похоже, каждый раз решается заново. Это настолько не походило на привычное с детства, когда мужчина редко когда зовёт, больше приказывает, и женщина не смеет отказываться, если только за неё не заступится другой мужчина, что не укладывалось в голове, и Гаор, не пытаясь пока понять, просто подчинялся здешним правилам, угадывая их по поведению остальных. И сейчас, видя, что в коридоре остаются только парни и девчонки, а кто постарше разошлись, он тоже вышел из игры и ушёл в спальню.
Здесь упоённо валялись на койках, играли в чёт-нечёт, вели какие-то свои в своих компаниях разговоры, но, проходя к своей койке, Гаор не так понимал, как чувствовал, что он здесь действительно свой, никому ему не надо ничего доказывать, отстаивать себя, придумывать объяснения, чего это ты не в увольнительной, за что оставили, или почему домой не взяли, как это бывало в училище.
Гаор достал из тумбочки сигареты - у него ещё с той выдачи пять штук, да ещё сегодняшняя пачка, и фишки есть, чтоб прикупить, - может себе в честь праздника даже три позволить, взял зажигалку и пошёл в умывалку.
Там было полно курильщиков, и вечно маявшийся без курева Мухортик - свою пайковую он не столько скуривал, сколько раздавал как долги - стоя в общем кругу, с наслаждением дышал даровым дымом.
Трепались о жратве и бабах. О выпивке говорили мало - рабу напиться редко удаётся, это в посёлках есть такие бабки, варят хмельное, а здесь-то... даже в праздник не дают. Хозяин не терпит. Можно, конечно, к надзирателю подлизнуться...
- За ради выпивки ссучиться? - удивился Гаор.
- То-то и оно.
- А чо, был такой... как его?
- А этот, сучонок, ну так и продали его.
- И надзирателя того уволили.
- За курево в неположенном отметелят, но ещё посмотрят, а с выпивкой... всё, в раз на торгах окажешься!
- И с поротой задницей.
- Ну да, а тогда хрен к хорошему попадёшь.
- Ну да, они целых смотрят.
- Вот чо ещё хорошо, браты, это что дубинки у наших. Синяк он сойдёт, а кожу порвёт, рубец сразу виден.
- Ага, я вот на заводе работал, так тамошние надзиратели с плетьми ходили. Походя врежет, так через штаны рвёт.
-Есть такие, штаны целые, а по ногам кровь текёт.
- Рыжий, а тебя это чем метелили? Ну, на спине у тебя, как полоса вырезана.
- Это фронт, - пыхнул сигаретой Гаор, - осколочное ранение.
- Это как?
- Чо за хренотень?
Гаор стал рассказывать о снарядах, минах и пулях. Ну, с пулями хоть вприглядку, но были знакомы все. Охранники с автоматами, управляющие с пистолетами - обычное дело. А вот снаряды...
- И большой он, снаряд этот?
- От таких до таких, - Гаор, зажав сигарету зубами, показал руками размеры.