Глухо и злобно выругался Четырок, получив сразу два тычка под рёбра от Ласта и Гаора, да ещё стоявший сзади Большак за шиворот вдёрнул его назад, а сам встал на его место, заслонив собой. И Ласт дёрнулся было, но сумел устоять и выдохнутое им сквозь зубы услышал только Гаор.
Гаор сумел промолчать, но его лицо на миг исказилось гримасой бессильной ненависти, собрав под усами верхнюю губу в зверином оскале.
Поворот тумблера со знаком кружка — открытый от боли рот — на максимум, указательный палец на соответствующей кнопке и плавное движение руки с пультом вдоль заметно поредевшего строя бывших спецовиков. И зоркое внимательное отслеживание реакции. Стоят. Хмурятся, злятся… но не то, это от знания, но боли не показывают. Есть! Тощий почти мальчишка схватился за голову и захлебнулся криком:
— За что?!
Коротким повелительным жестом его выдернули из строя и отправили к серому кунгу. Шатаясь и всё ещё держась за голову, рыдающий мальчишка побрёл спотыкаясь к… своему концу.
— Слабак, — почти беззвучно выдохнул Риарр.
— Держитесь, — так же тихо, но они услышали, приказал Арг.
Трижды провели пультом по шеренге. Больше никто не кричал, но поморщившихся или ещё как-то показавших, что чувствуют, ощущают воздействие, так же выдернули и отправили туда же. В строю осталось двенадцать, сумевших остаться неподвижными с каменными лицами.
— Ну вот, как раз.
— Точно.
— Как в аптеке.
Завершение одной стадии — это всегда начало следующей. И зрители пересмеиваясь и болтая предвкушали продолжение столь необычного и — да, скорее всего и никак иначе — неповторимого зрелища.
Под эти смешки Эрлинг ещё раз оглядел оставшихся спецовиков и, полуобернувшись, скомандовал:
— Старшина! Ко мне!
Беззвучно выругавшись, Гаор сорвался с места в уставную рысцу.
— Хочешь, как Фомал? — сразу догадались остальные и снова посыпались смешки и подначки.
— И да, и нет, — так же со смешком ответил Эрлинг. — У меня получше задумка.
— Ну-ну!
— Посмотрим!
Подбежавший Гаор с ходу рявкнул формулу представления, и теперь взгляды скрестились на нём.
Гаор демонстративно смотрел только на Эрлинга: дескать вы мне все чужие, но краем глаза заметил особо пристальный взгляд одного. Того, что с пультом отбирал тех, кто с не заросшими электродами. Это успел злым шёпотом рассказать Четырок, а Ласт так же тихо сообщил: «И тут эта сволочь. Себе через боль отбирает.» А где Ласт мог этого тихушника рассмотреть и запомнить — это понятно, так что…
Эрлинг удовлетворённо отметил про себя напряжённо-каменное лицо старшины, ставшее от этого не просто злым, а угрожающим, и повернулся к строю.
— Ну, мертвецы ходячие.
Остальные тихушники дружно заржали, а Эрлинг, подмигнув им, продолжил:
— В тридцать седьмой…
— Болотный, — подсказали ему, давясь смехом.
— Болотный полк, — сразу подхватил игру Эрлинг, — И его особую вспомогательную…
— Не просыхающую, — снова подсказали.
«Это мы, значит, не просыхающая рота Болотного полка, — про себя хмыкнул Гаор, — а не так плохо и главное — по делу. Ну, если тихушник решил по-полковничьи разрешить самому отобрать, то…» Додумать он не успел, да и побоялся сглазить.
— Добровольцы, три шага вперёд, марш! — весело под общий хохот скомандовал Эрлинг.
Трое с правого фланга единым рывком выполнили приказ. Мгновением спустя шагнул четвёртый.
Плотно сжав побелевшие от напряжения губы, Гаор остался неподвижным, опасаясь неосторожным движением спугнуть небывалую удачу, и только памятная с детства молитва: «Огонь Великий, будь справедлив к нам». Нельзя матерей звать к ургорам. И поглядев на его исступлённо застывшее лицо, тихушники дружно заржали.
— Ну, эти не заживутся.
— Прямо здесь и сейчас?
— А почему бы и нет.
— Посмотрим.
— Я слышал, на мобилизационном лохмач такого голыми руками заломал насмерть.
— Ну, это байка…
Эрлинг, улыбаясь, но не споря и не соглашаясь, скомандовал:
— Оформляйте.
Короткий приказной жест отправил четвёрку добровольцев, Гаора и зама по строю тридцать седьмого и отныне Болотного полка к двум стоящим поодаль, но в той же линии армейским кунгам: канцелярии и каптёрке.
Ангур позволил себе перевести дыхание: пронесло и вынесло! Теперь-то… лёгкий тычок локтем под рёбра от Арга заставил его вздрогнуть и собраться: ещё не конец. Дарг шагнул следом и из страха остаться одному, и понимая, что лучшего варианта не будет, да и в голове ещё звенело от болевого удара: по максимуму сволочь тихушная била, и три удара подряд…чудом удержался от крика, ну, а теперь-то… лохмачи ему не противники, с ними он запросто справится, и их четверо, они — сила…