Гаор специально назвал его не Метким по-ургорски, а нашенским словом. Чтобы не просто терпел, а привыкал.
Всё нужное и положенное по табельной росписи уже перетащили к грузовикам, и шла погрузочная и укладочная суета. Риарр, укладывая цинки с патронами, всё-таки рискнул сунуться к старшему своей, как он надеялся, дюжины.
— В душ бы…
— Дома в баньке, — отмахнулись от него.
Ну, дома — это, скорее всего, в подразделении, а вот что это такое «банька»? Но задумываться было уже некогда, да и незачем. Что будет, то и будет, а ему сейчас надо поближе к этому… да, Карько́ держаться. Аттестованный рядовой, старший дюжины и брат старшины, и за прошлое зла на него не держит. Так это последним недоумком-штафиркой надо быть, чтобы такой шанс упустить. А Дарг сглупил, трепыхнулся не вовремя и не по делу, вот и попал под этого… дважды клеймёного, и огребает от него, тот же все уловки явно знает.
На обратную дорогу они попали опять в один грузовик и тут же заснули, вернее, отрубились. Всё-таки… накопилось всякого. И голода, и страха, а напоследок ещё и крови выкачали… до головокружения. Огонь Великий Справедливый пощадил их: обошлось без налёта, и на месте они уже почти на равных участвовали в разгрузке и укладке, отзываясь на новые прозвища, ещё не понимая их смысла.
Потом получили вещевое обеспечение, положенное по табельной росписи, вымылись в странном сооружении с не менее странным непонятным названием «банька», которое вместо душа у… вот именно, поели каши из чёрной крупы, как для… ну, так горячая и даже, вроде, что-то мясное попадается, и всем такое, и поровну, и сидя за общим столом. И даже уже непонятные прозвища не царапали слух. Оставалась прописка. У… этих всё не по-людски, так, может, и прописка будет… А она будет, вон как старшина с другими, у которых по две нашивки и погоны аттестованных, переглядывается.
В землянке, тесной от множества набившихся туда людей, их усадили в ряд за стол. Напротив сел старшина, рядом с ним, и за ним, и за их спинами… не шевельнуться и не продыхнуть. Всё молча и очень серьёзно.
— Руки на стол, — прозвучала без крика, но властная команда. — Вот так.
Они, недоумевая, подчинились, положив на столешницу руки ладонями вверх.
Общие одобрительные кивки.
— Четыро́к, и ты давай, — Большак ткнул Торра в плечо.
— Для наглядности, — ухмыльнулся тот, втискиваясь с торца и выкладывая на стол обе ладони, предварительно поплевав и обтерев о штаны правую. Чтобы клеймо лучше просматривалось.
— И личным примером, — хохотнул Быстрый.
— Нет, — не оборачиваясь и по-прежнему глядя в упор на сидевшую напротив четвёрку, ответил Гаор. — Тут каждый сам за себя. Смотрите.
Он говорил, сопровождая каждое слово коротким внушительным жестом.
— Есть мы, — о стол пристукнута правая ладонь, — и есть они, — такой же жест левой ладонью. — Мы свои, они, — правая ладонь Гаора осталась открытой, а левая повернулась, прижавшись к столешнице, — чужие. Четыро́к, покажи, как у тебя.
Тот кивнул и повторил ту, памятную с той ночи фразу, прижав к столу ладонь с клеймом.
— Мне здесь мы.
— Решайте, — не сказал, а приказал Гаор.
Ангур и Риарр практически одновременно повернули правые ладони вниз, пряча клеймо и повторив эхом фразу, как они догадывались, обряда. Миг, даже полмига промедлив, это сделал Арг. Дарг, кусая губы, думал целых три мига, но… остаться одному против всех — это страшно. Аггелы в Тарктаре и Коргците, ну, нет у него шанса выжить, оставшись чужим, а признать их, дикарей-аборигенов, своими… Ну…
— Мне… здесь… мы! — натужно выдохнул он, пряча свой знак спецовика.
Гаор кивнул.
— Всё. Сегодня отсыпайтесь, а завтра по общему распорядку. Старшие, кого кому. Забирайте к себе и отбой.
И… и это всё? А прописка? Они переглянулись, но спросить и не рискнули, и не успели. Да и Старшина сказал: «Всё». Ну… да, слышали, что дикари в этом ничего не понимают, так что, дикарство — оно и на пользу бывает.
Разобрались по дюжинам, разошлись по землянкам. Общей молитвы не было, но это везде так. Фронт же, не казарма с общим построением. А про себя пошептать никто не запрещает. Кончился день, спасибо Огню, что живы, помоги Огонь выжить завтра.
Аргат
Весна
6 декада
Праздничная суматоха осталась позади, уравнивание абор… тьфу-ты, как их теперь, ша… шаг… да попросту лохмачей, ну да, какими были, такими и остались, как их ни назови — коснулось пока только армии и предприятий Трудового Фронта, то есть достаточно закрытых систем, и потому обсуждалось мало и несколько равнодушно.