— Нет. Ещё… Там Куконя была, а с ней наши… младшие. Она их за руки держала. Так твоя Нянька Гурга оставила с Куконей, а Гаурху взяла и подвела к… этой. А та взяла её на руки, подняла и своим лицом к её личику прижалась. И подержала так. Папа, — голос Гриданга стал умоляющим, — ведь клеймо так не переходит, правда?
— Ни в коем случае, — решительно сказал Коррант.
— Это тоже… их обычай? Но ведь Гаурха наша. Совсем наша.
— Да, — строго ответил Коррант. — И то, и то правильно. Но говорить об этом…
— Нельзя? — подхватил Гриданг.
— Не надо, — поправил его Коррант. И объяснил: — Это не запретно, но нежелательно.
Гриданг озадаченно кивнул, явно соглашаясь, но не понимая. И Коррант утешил сына:
— Со временем поймёшь.
— Хорошо, — согласился Гриданг. — Я подожду. Но не забуду, правильно?
— Да, — решительно сказал Коррант. — Помни. Думай. Но вслух не говори. Гриданг решительно кивнул и слез с кресла.
— Спасибо, папа. Я всё понял. Я пойду.
— Иди.
Коррант улыбнулся вслед сыну и вернулся к бумагам, раскидывая заказы по маршрутам и датам. А с Нянькой надо будет поговорить. Объяснить она вряд ли объяснит, но хоть знать, чем это грозит Гаурхе… славная девчушка, и Гург тоже… удачным получился, а его почему к этой Мокошихе не подводили? Хотя… нет, это всё к Няньке. И важно это, пока войны нет, война начнётся — и всё побоку, все в одну топку ляжем, в общий пепел.