– Итак, теперь подведи дуло пистолета к своему виску.
– Да…
– Молодец. Теперь на счёт три резко сожми курок. Готов?
– Да…
– Отлично. Раз.
Пауза.
– Два.
Длинная пауза.
– ТРИ!
Тишина.
Беру свои слова назад. Ну, что это такое?! Под самый конец обоссался и распустил нюни.
– Я… Я не могу! – прошептал он, хлюпая слезами.
Отвратительно! Повсюду стал распространяться запах мочи. Терпение, Алексей, терпение. Ни у кого не удаётся с первого раза.
– Давид… – проговорил я, – …самое главное здесь не думать. Это мешает. Просто жми. Понял? Не раздумал?
– Н-н-нет…
– Тогда давай заново. Раз.
Пауза.
– Два.
Длинная пауза.
– ТРИ!
Опять тишина, что ты будешь делать! Выстрел в висок – это классика, а он так фальшивит.
Я знал, как нужно вести себя с такими, как он. Это уже двадцать седьмой случай в моей практике, когда клиент так ломается. На всё про всё уйдёт часа два, не меньше.
Во-первых, безопасность, прежде всего. У него в руках была
пушка, и кто-то один точно был бы застрелен, не убеди я его отложить ствол в сторонку.
– Так, хорошо.
На это ушло примерно сорок-пятьдесят минут. Затем двадцать минут он порыдал. Ещё тридцать я побеседовал с ним на тему «как паршив этот мир». Кстати, клиента ни в коем случае нельзя убеждать в обратном! Иначе плакали мои денежки и относительное спокойствие.
Пятнадцать минут он переодевался. Ещё двадцать пять я убеждал его, что верёвка лучше.
– Верёвка – это не так страшно, я помогу.
Он неубедительно кивнул. Ну и на том спасибо.
Верёвка удобна тем, что я сам решаю, когда время, а когда нет.
– Итак, на счёт три. Готов?
– Д-да…
– Раз.
Пауза.
– Два.
Длинная пауза.
– ТРИ!
– Нет, подожди! Я передумал!
– Поздно, сука!
Я выбил стул из-под его ног. Вот тряпка, а! Задёргался весь в конвульсиях, а руки, руки-то!
– Оставь ты петлю в покое, ради бога! Я уже пять часов вожусь с тобой, имей совесть!
Четыре минуты. Затих. Я не люблю, когда люди вешаются. Это не так эстетично, как может вначале показаться. Лицо всё в слюнях и поту, а штаны наполняются калом и пропитываются мочой.
Признаю, сегодня я был немного нервным из-за переезда.
Самолёт в два часа ночи, надо спешить.
Анжела
Время: 17:00
– Его там нет! – крикнула старуха за дверью напротив.
– Да, бабуля, я уже поняла.
Я вставила ключ в замоченную скважину. Всё-таки он неосторожный, надо было забрать его после смерти Анны.
– А ты кто ему, дочка?
– Племянница!
Отвянь, старая карга.
Идея с сантехником пришла спонтанно и неожиданно, когда я увидела собранные сумки в коридоре. Времени на раздумья у меня не было. Я быстро взяла телефон в руки и сделала звонок.
– Алло, здравствуйте. У меня тут кран прорвало, поэтому хотела бы вызвать сантехника. Адрес? Хорошо, улица… Буду ждать.
Алексей
Время: 18:45
Я почувствовал неладное после традиционного приветствия Асем-апай.
– У вас там кран, похоже, протекает. Что-то серьёзное.
– Да? Спасибо, что сообщили.
Отвянь, старая карга.
Я открыл дверь. Черные балетки? Маленькая гадюка! Я вломился в гостиную и увидел Анжелу с пистолетом в руках. Взгляд потерянный и витал где-то далеко. Он сразу показался мне знакомым, такой же был и у меня когда-то.
– Я… Я… Убила его.
Ванна. Животом вниз лежал какой-то мужик. Мёртвый. Пять пулевых ранений в спине.
Лужа крови. Рядом валялся глушитель.
– Что это такое?
В ответ молчанье.
– Я спрашиваю, ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!
Малолетка вздрогнула, посмотрела на меня и не своим голосом прошептала: «Теперь я стану вашей ассистенткой?».
– Ты что, совсем тупая?!
Вдруг раздался её смешок. Нуда, признаю, ситуация вообще-то забавная. Хоть анекдоты сочиняй, в духе «муж приходит с работы, а там…». И я тоже засмеялся.
– Чёрт возьми, ну… ха-ха… ты даёшь…
Куда молодёжь катится? Убила человека, а сама ржёт.
– Теперь… – неожиданно серьёзным и деловым тоном голоса произнесла она. – …Вы знаете мой секрет, я знаю ваш, и мы можем доверять друг другу.
– Да… – успокоился я и вышел в коридор. – …Можем. В общем, поздравляю. Частичная дееспособность у тебя есть, теперь ты малолетняя преступница. Как хочешь, а я лично сегодня сваливаю из страны.
– Хорошо. Я с вами.
– Слушай, ты…
– Три года! – воскликнула она.
Её глаза блестели, и казалось, вот-вот заплачут.
– Позвольте мне быть при деле до моего совершеннолетия, а потом я сожгу дневник!