Юми нервно сглотнула.
— Я… думалось мне, что незаконное что-то творишь ты в лесу. Надеялась я избавить от договора позорного, что ты мне навязал.
Две девушки косо посмотрели на него.
— Ничего не позорный! Сама виновата!
— Ты изнасиловал меня!
— Твоя сеструха меня до полусмерти избила!
— Ты поцеловал меня!
— Так какого хуя меня избила твоя сеструха, а не ты!? Ты же даже и не против была!
— Ты подонок!
— Зато у меня есть то, чего нет у тебя! — сказал он, схватил прут и тыкнул ей в грудь.
На этот раз Юми вскрикнула и расплакалась. Вновь запах палёного мяса и кожи наполнили камеру.
— Чо ещё скажешь мне? — более спокойно спросил он у Юми, но та одарила его лишь злобным взглядом.
После четвёртого тычка она сдалась. Никто за это время даже не дёрнулся, словно ничего плохого не происходило.
— Ничего! Хватит! Я ничего не скажу боле без вопроса!
— Надеюсь, — ответил он, положив прут обратно в угли. — Тогда другой вопрос, но по поводу утконоса — нахрен он тебе? Хотела выебнуться перед кем-то? Опять власть?
— Священное животное, потерянное давно в веках. Вернуть его на родину хотела, ибо места его там.
— Пиздишь, — бросил он. — В жизни не поверю, что только из этого исходила. Колись давай, здесь все свои.
Юми выдохнула.
— И ради власти я делала это. Принеси священное животное императору я, как стать мне императрицей следующей. И смогла бы величие былое империи вернуть, будь священный утконос моим.
— Да, я слышал, что вы повёрнуты на нём, — он посмотрел на сидящую девушку.
— Для них он священен, — кивнула та.
— Оке-е-ей… А ты кем приходишься императору?
— СайшиноОдзи я императору, — ответила Юми.
— Чо? — задал он вопрос с совершенно тупым лицом, выставляя себя идиотом.
Но Юми не видела, чтоб это смутило кого-либо. Следовательно, его таким и воспринимали, отчего он имел здесь силу. Именно силу, так как Юми в жизнь не поверила бы, что всех, кого она видит, можно удержать ещё чем-то. К тому же, а кто вообще Мэйн? Если он не сын купца как говорит, и является таким важным человеком, кто он? Сын графа? Или опальный хозяин земель?
— СайшиноОдзи, это ближайшая кровь к императору после его родных детей, — объяснила ему девушка на стуле.
— Типа следующая по списку? — он внимательно глянул на Юми. — Эй, Юми, допустим… лишь допустим, что ты возьмёшь с собой утконоса, что дальше?
— Доставлю во дворец его я и стану императрицей великой, — тут же ответила Юми.
— Пф-ф-ф… тебя грохнут. Тебя и моего Маленького Пожирателя Человеческой Плоти.
— Они не посмеют! — воскликнула гневно Юми. Ярость от таких слов практически сразу начала переполнять её.
— Посмеют. И сделают так. Ты покойница как только пересечёшь границу с ним. Без шансов, если тебя не прикроют.
— Нет! Неправда!
— Ради власти люди готовы уничтожить даже бога.
— Да посмеет кто сотворить подобное?!
— Я, — совершенно невозмутимо ответил он. — А это значит, что смогут пойти на подобное и другие.
Не было в его словах бахвальства или хвастовства. Как и не чувствовала она в его словах лжи. К тому же никто не выглядел удивлённым его словами.
— Почему ты мне говоришь это? — спросила Юми.
— Вестимо почему. Ты вроде и умная, но тупа как пробка. Хитрая заноза на вид, но при этом слишком придерживаешься всяких там ценностей и традиций, которые можно движением руки разрушить. Хочу раскрыть тебе глаза на твою тупость.
Повисла тишина. Тягучая тишина, которая выводила из себя сильнее чем пытки. Словно это были пытки для души — примерно так их могла описать Юми. И у неё крутился только один вопрос, на который она как хотела получить ответ, так и боялась его услышать.
— Что… что со мной будет?
— А чего ты хочешь? — задал он встречный вопрос.
— Свободы.
— Сомневаюсь в этом, — спокойно ответил Мэйн. — Не дура, должна догадаться, что тебя ждёт.
— Но… мы бы могли договориться с тобой, — сказала она тихо. — Стань императрицей я и власть империи твоя. Я лишь прошу тебя помочь и не убивать меня.
— И гарантии твоей помощи взамен моей? Гарантия того, что я вообще получу то, чего хочу?
— Клятва кровью и… и… — голос Юми становился всё тише и тише, — и… и… и брачный союз.
От этих слов Мэйн вздрогнул всем телом. Девушка на стуле удивлённо глянула на неё в то время, как жуткая дева вообще никак не отреагировала, продолжая всё так же улыбаться, словно на лице у неё была маска. Большая женщина усмехнулась, словно в её представлении это должно будет выглядеть забавно, а девушка в положении погладила живот — в её мыслях это явно ассоциировалось с чем-то приятным.