Кажется, довод её убедил, так как она просто начала плакать. Когда тебя прижимают к стене, ты пытаешься давить на жалость, так как фактов не хватает.
— Не знаю ничего. Пожалуйста, поверьте мне!
— Видимо ты всё же считаешь, что мы действительно схватили бы тебя, не зная, что ты и есть шпионка?
— Не шпионка я, клянусь! — закричала она.
Удивительно… Вот честно, не пойму иногда людей. Ну припёрли тебя к стене, ну сознайся просто! Ну блин, неужели ты думаешь, что именно тебя вызвали сюда просто так, случайно. Неужели веришь, что тебя бы заковали, не будучи уверенными в твоей виновности? Ведь из кучи жителей выбрали именно тебя! А это как бы намекает.
Но у людей кажется включается чувство противоречия и нежелания сдаваться. Типа буду молчать до последнего, но в конце всё равно сломаюсь и расскажу. И я ещё пойму там служащих секретной организации и так далее, но обычных людей… Нет, не понимаю.
— Не шпионка значит, — склонил я голову в бок. — Значит конструктивного диалога не получится… Удивительно, что даже когда вас прижмут к стене, вы всё равно упираетесь. Ну ладно, — я поднял руки, словно сдаваясь. — Я понял, по-хорошему ты не хочешь. Давай тогда иначе.
Я спокойно облокотился спиной на стену и стал ждать Лафии. Клирия тоже безмолвствовала. Только всхлипы женщины немного разбавляли обстановку, дополняя её звуками.
Кто говорил, что пытки бывают только физическими? Вот тишина — это тоже пытка. Женщина висит, испуганно переводит взгляд с меня на Клирию и обратно, явно чувствуя себя некомфортно в такой тишине. Вроде и сказать что-то хочет, но не осмеливается. В такой неопределённости не знает, чего ей ждать.
Это как неловкое молчание в магазине или в гостях, когда хочется чего-нибудь ляпнуть, но в то же время и не хочется.
Но продлилось оно не долго, минут десять от силы, так как я услышал шаги в коридоре.
— Заранее что ли взяли их?
— Чтоб никто не смог перехватить и шантажировать её, — кивнула Элизи.
Через пару секунд дверь открылась и Лафия втолкнула двух детей лет так семи — девочка и мальчик. Красивые дети, ничего не скажешь — жаль, что мать ебанушка.
Естественно, что началась очень предсказуемая картина — глаза женщины округлились и первые секунды, казалось, что она задыхается, а потом начала кричать, что нет, это её дети, они здесь ни при чём и так далее. Дети, видя свою мать такой, тоже расплакались, оттого, кажется, расплакалась и мать…
Короче, криков и шума было чуть больше чем дохера. Хотелось закрыть уши и не слышать этого.
— Нет-нет-нет, прошу вас, дети! Они же просто дети! Они ни причём здесь! — рыдала она.
— Имена, — сухо бросил я. — Мне нужно знать, кто эти люди. Или они важнее этих милых детей?
Я провёл кончиком пальца по лицу девчушки.
— Я не знаю! Не знаю я! Клянусь, не знаю, о чём вы говорите!!! Они же всего лишь дети!!! Как вы можете!!!
— Молча и жестоко, — ответил я и вопросительно глянул на Клирию, мол, это точно вообще она. Та утвердительно кивнула.
Ясно… блин, чтож за люди, ты даёшь им шанс, а они бросают тебе его в лицо обратно. Какое неуважение.
— Ладно, раз ты не знаешь, буду спрашивать у детей, ты не против?
— НЕТ!!!
— Конечно же не против, — отмахнулся я. — Мальчики вперёд, мелкую на цепь пока.
Мальчишку усадили на вполне дружелюбного вида стул, весь в засохшей крови. Одного вида этого стула хватало для того, чтоб содрогнуться. При этом мальчишка семи лет вообще выглядел на нём как-то жутко и сюрреалистично, всем своим видом крича, что ему на нём не место.
Не только его вид кричал об этом, мать тоже надрывала связки, прося остановиться. Девчонка на цепи вообще забилась в угол, рыдая. Эх… пытки… всегда одно и то же.
— Итак, мы пришли опять к единственному исход, потому что никто не может сдаться. Я-то по понятным причинам не могу остановиться, а вот ты? Чего упираешься? — я довольно красноречиво взял со стола клещи. Пыточная показала, что при должном умении ими можно как выдёргивать ненужные части тела, так и отрезать.
— Прошу вас… будьте милосердны… — рыдала она, безвольно повиснув на цепях.
— Милосердие… знаешь, в последнее время меня часто просят о нём. Вот прямо всем нужно моё милосердие. К сожалению, в последнее время оно стало слишком дорогим удовольствием, — я подошёл к пацанёнку, которого уже примотали к стулу.
— Пожалуйста… остановитесь…
— Не могу. Ситуация не позволяет.
Глава 204
Я сомкнул губки клещей на пальце парнишки. Он так истошно завопил, а я ведь ещё не начал.