— На бутылку-блядь-в-смысле приветствую тебя, моя жена, — кивнул он, немного оговорившись. То ли с женой любит так играть, то ли приговор привык такой зачитывать. — Встань по правую руку от меня.
Следующим был Фиалка.
— Приветствую, отец. Я вернулся, — зачитал он механически и преклонил колено.
— Приветствую тебя, сын мой, встань по левую руку от меня.
Фиалка так и сделал. Перед королём остался только я.
Но стоило мне преклонить колено, как король возмутился.
— Эй бля, с хуяли мою жену ты обнял, а меня нет?! — в его голосе чувствовалась обида.
Э… и… чо? Мне его обнять что ли?
Честно говоря, я растерялся на мгновение, не совсем понимая, чего от меня хотят. А король, казалось, сейчас начнёт плакать. Такой знатный мужик, который уже старел, но в котором ещё было дохуя силы, с седоватой коротковатой классической королевской бородой; в его лице я видел боль и непонимание, словно я только что сделал ему больно.
— Чо за хуйня, то есть эту швабру ты обнял, а меня не хочешь?!
И кажется… кажется я понимаю его. Этот мир… эти навязанные правила… почему мы не можем просто обниматься? Где эти весёлые обнимашки, коих лишили нас гнусные говнюки, а ЛГБТ убедило, что это удел пидорасов?
Почему мужики не могут обняться, не почувствовав себя пидорами?
Я так растрогался, что чуть не расплакался. На глазах короля тоже выступили слёзы. Мы поняли друг друга.
— Сука… это так мило… иди сюда чувак! Обнимемся, — сказал он.
Мы бросились навстречу друг к другу, но перед самыми объятиями замерли и одновременно произнесли совершенно серьёзным голосом:
— No homo (2х)
Это было мега-чувствительная сцена, от чего по нашим щекам побежали слёзы, и мы обнялись. Благослови бог того, кто придумал эту фразу, что сделала нас свободными.
— Чувак, надо будет потом прогнать по шлюхам, отпраздновать нашу встречу. Будем трахать их всю ночь.
— Мой король, я вас полностью поддерживаю, — кивнул я. — За вами, в любой бордель вашего королевства.
— ЛСД или героин? — спросил он.
— Только кокс.
Король взял меня за плечи, слегка отстранил и произнёс:
— Я рад, что у моего сына есть такой друг, который потом не в жопу пук. И раз такой вопрос поднялся — сиськи или задница?
И я знал ответ. Хоть и не был с ним согласен, но знал.
— Задница.
— Почему?
— Сиськи — пародия настоящей задницы. С неё всё началось, ей всё и закончится.
Король начал плакать.
— Великие слова, мой друг, великие! Идём же, друг моего сына, мой друг! Закатим пир на весь мир!
Правда, когда он ущипнул меня за задницу свободной рукой, я слегка засомневался в правдивости его слов. Ведь быть би, значит не быть пидором, верно?
Чуть позже у нас был праздничный обед, на котором…
Мы сидели голыми.
Я смотрю, король действительно имел свой взгляд на вещи. И если мне было в принципе не стрёмно раздеться, как и королю, и Фиалке, то вот королева залилась румянцем, оголив свои мохнатые прелести. Хотя, по правде говоря, пусть они и выглядели классно, её кудрявый ёжик и довольно приличная грудь, я уже столько насмотрелся на них, что просто скользнул взглядом, вставляя оценку.
Да и какая разница голым ешь или нет? Главное, что еда была отменной. Я такую ел конечно, но не часто. А тут были блюда, коих я даже не пробовал! И сука вкусно же! А ещё, что самое главное — много. А не какие-то отрыжки мокроты главного повара под соусом, которыми меня в ресторане угощали.
Мы ели практически в полной тишине, если не считать того, что король иногда задавал вопросы как Фиалке о его успехах, так и мне. Не укрылось от меня и то, что у короля под столом работала служанка ртом. И королева буквально не знала, куда деться от стыда — то ли сдохнуть, то ли испариться на месте.
— Да ладно бля, ну фраер свой в доску чувак, хули ты кипешуешь!? — возмутился король, который оказался в душе реальным пацаном. — Да и ваще, я чо, не могу посидеть тут голым в своём родном доме? Почему я должен тут подстраиваться под кого-то?! Я король! Я устанавливаю порядки!
Вообще, я полностью его поддерживаю! Вот реально, король свой чувак и сечёт фишку. Мой дом — моя крепость, и если ты в моей крепости, следуй её правилам или пиздуй нахуй!
Но чувствую я себя всё равно немного неуютно.
После ужина мы оделись и вышли в гостиную, которая была довольно уютной.
Между делом я спросил Фиалку.
— Слушай, а твой отец всегда раздевается при приёме пищи?
— Нет. Просто иногда раздевается. При гостях раздевается. И гостей раздевает.
Король любит ходить голышом? Ну я его могу понять; чувство свободы неописуемо, когда ты можешь пройтись по хате голым. Хотя во время обеда я бы раздеваться не стал.