— Я понял…
— Ты не понял, — тряхнула она меня, словно глупого ребёнка. — Ты ничего не понял! Никаких шуток, глупых слов и матов! Матов! Чтоб ты не матерился там! Мэйн, это не шутки! Не вздумай, иначе у нас будут проблемы и всё, ради чего ты тут старался, пойдёт прахом, — она понизила голос. — Если госпожа Эвелина не поймала нас, то это не значит, что она не держит руку на пульсе. Если ты прогремишь там с чем-нибудь, она сразу узнает и явится сюда. И если боги будут милостивы, мы просто станем её вассалами.
— Ты моей мамой заделалась?
— Это не тот институт, что в наших мирах, там всё слегка иначе. Там обиды личные становятся обидами семейными. Там есть те, что чтут традиции, и твои слова могут стать проблемой. Там все из высоких семей и замашки у них могут быть соответствующими. Для них ты лишь плебей, чудом пробившийся туда. Поэтому будь осторожен и аккуратен.
— Я всегда такой, если ты не заметила, — я аккуратно выбрался из её хватки. — Поэтому можешь не париться, Элизи, всё будет хорошо.
Она очень серьёзно посмотрела на меня после чего кивнула.
— Буду надеяться на твоё благоразумие. Нам пришлось постараться, чтоб протолкнуть тебя туда.
— Да-да, я уже понял.
— Я буду надеяться на это. Там будут детки всяких высокопоставленных людей и ты для них лишь мелкая рыбка. Однако это твой шанс…
— Знаю-знаю, завести знакомства и может узнать что-нибудь новенькое о наших потенциальных врагах. Может кого-нибудь убрать там или…
Ужас на лице Элизи был красноречив.
— Нет! Научиться новому! Мэйн, ты туда не воевать едешь!
— А… блин, а я чот и забыл уже, — почесал я репу.
— Как можно забыть о таком?! Или ты не видишь, к чему твои постоянные «повоевать» приводят?
— Так, а вот эту тему не надо трогать.
— Мэйн, — она буквально упрашивала сейчас меня. — Просто отдохни. Ты едешь туда научиться новому и отдохнуть, не забывай об этом.
— Слушай…
— Это ты послушай, — перебила Элизи меня. — Мы не из этого мира. Многое для нас слишком чуждо. И это плохо на нас влияет, всё сильнее прогибая нашу психику. Мне уже сказали, что произошло в городе.
— И что?
— А то, что ты начинаешь ломаться. Тебе нужно время прийти в себя. Просто наслаждайся жизнью. Ты и так много сделал уже и заслужил перерыв.
— Да у меня перерыв на перерыве. Там три недели отдохнул, там…
— Очнись уже, — она щёлкнула пальцами перед моим носом. — Для многих героев бои как забава, так как они намного сильнее других. Для тебя это стресс, причём очень сильный. Твоя психика не привыкла к подобному. Тебе надо просто уехать подальше от всего этого. Уехать и просто пожить как обычный человек в красивом солнечном городке, а не здесь.
Ну… в чём-то она права. Жить при постоянной пасмурной погоде то ещё удовольствие. А в последнее время я то и делал, что бегал по лесам и добивал оставшихся разбойников, практически полностью истребив их. Это помогло мне поднять самый минимум, но устал я конкретно.
Серьёзно, постоянные убийства, кишки, отрубленные конечности, крики боли и страха. Из одного лагеря в другой. От одной смерти к другой. По тёмным лесам и грязным дорогам. Мы даже до сгоревшего города дошли. Не рискнули зайти внутрь, однако поубивали разбойников снаружи. Я собственноручно большей части глотки перерезал…
Интересно, в какой момент я превратился из обычного человека в хладнокровного убийцу, которому отнять жизнь так же просто, как зажечь спичку?
А ещё мне стало интересно, Элизи обо мне заботится или же заботится о будущем нашего графства, понимая, что многое зависит от меня? Я бы задал этот вопрос ей, но вряд ли она ответит честно. А я вряд ли пойму, врёт она или нет.
— Я понял, — вздохнул я, сдаваясь. — Отдохнуть и не париться.
— Именно, — кивнула она удовлетворённо. — Я буду надеяться на твою благоразумность.
Вот это ты зря. Я бы сам себе даже чай заваривать не доверил. Так однажды решил его маме заварить и спутал сахар со стиральным порошком. Не стоит спрашивать, каким образом, но я до сих пор иногда вспоминаю, как я стаял перепуганный и плакал, пока у ошалелой мамы из рта пена валила.
Мда… были же времена…
— Ладно, сделаю всё, что в моих силах, — ответил я.
— Это меня слегка и пугает, — ответила Элизи и слегка повернула голову в бок, поймав взглядом одну не очень довольную особу. — Клирия идёт. Ты её рассердил.
Наверное, Клирии пришлось не по душе то, что я сделал. Вся её голова была в снегу, волосы стали белыми, на ресницах снег, по лицу стекают капли, вся шуба тоже в снегу. Зато красные огоньки аж отсюда видны.
— Надеюсь, что Элизиана уже поговорила с вами, мой господин, — сказала Клирия, нацепив на лицо классически улыбку. С ней она выглядела ещё более жутко.