— А разве я был плохим?
— Ну… тогда с городом ты же знал, что так выйдет, не так ли? Но не предупредил.
— Я дал выбор. Ты его сделал, хотя мог и убежать. Это была лишь сделка. Я получил своё, ты своё.
— Ясно, — я вспомнил ещё один вопрос, который волновал меня. — Слушай, моя душа… Если я помру, то это конец?
— Сожалею, — молвил голос.
— И нет возможности это исправить?
— Не имеется.
— Скажи честно, твои проделки? — покосился я в темноту.
— Нет.
Пиздит. Уверен, что пиздит, но что мне сейчас делать? Напасть на него с кулаками? Это даже не смешно. Будь он человеком, я бы может и сделал что-то, но сейчас… Короче, можно орать, можно плакать, биться в истерике, но факта этого ничто не изменит. И изменить… я не знаю, надо будет как-нибудь об этом самому выяснить, а то может пиздит. Все пиздят.
— Кстати, Бог Скверны, о том, что я просил…
— Ах да, мне аж самому интересно… Дитя, повернись ко мне.
Ко мне? А ты сам блять где?
Но Клирия каким-то неведомым образом повернулась в его сторону… блин, здесь одна сторона похожа на другую.
— Та-а-а-ак… Ага… ну-у-у-у… Дитя… Благодарю, ты молодец.
— Благодарю вас, Бог Скверны, за столь большую оценку скромной слуги моей госпожи.
— Эм… И?
— Что и?
Блин, ну не при ней же говорить про то, что он посмотрел её звания и стату. Это же будет равносильно тому, что я сам посмотрел. Пидорни её от сюда.
— Кстати, дитя, зачем ты путешествуешь с ним?
— Моя судьба, служить антигерою, Бог Скверны. И я иду к своей судьбе, плывя по течению, словно по реке, пока меня не выведет к цели.
— И какая же у тебя цель?
— Моя цель и судьба — служить антигерою. Только он сможет принять меня такой, какая я есть. Только с ним я стану сама собой. Мир отвернулся от меня, и он единственный, кто сможет понять меня. И я буду верой и правдой служить ему, ведь моя судьба — служение антигерою.
— Хм… Я всё понял, но есть одно «но».
Она вопросительно посмотрела на него. И я тоже, какое «но»? Что она скрывает?
— Антигерой, которого ты ищешь…
Вот блять, я понял, что он хочет сказать!
— Стой, не…
— …стоит прямо рядом с тобой, — закончил он.
— …говори, — уже закончил тихо я. Вот же пиздец.
Я, чувствуя, животный страх, медленно перевёл взгляд на Клирию. Надо отдать должное, лицо у неё не изменилось, но сука глаза. Это как в фильмах ужасов, она медленно поворачивала голову ко мне, словно у неё там шарниры стоят. И её чёрные, буквально пожирающие свет и всё тепло из этого мира глаза теперь смотрели на меня.
— Бог Скверны, прошу простить за мою несообразительность, но… Антигерой разве не мужчина?
— Да. Только вот… А вообще, хули я объясняю? Патрик, давай перевоплощайся, ты же этого хотел.
Я услышал смешок и прямо блять увидел, как она скрыла рот ладошкой, услышав моё имя. Такая тёмная личность, а туда же.
Ладно, меня спалили в любом случае, так что не имеет значения, где проверять это.
Я активировал способность и…
Меня буквально распидорасило.
Я ещё никогда так не охуевал от боли, не считая момента, когда был душой. Лицо словно кто-то буквально срывал с хлебала. То же самое относилось и к остальным частям тела. Каждый миллиметр кожи рвало на части и обильно посыпало солью. Мышцы ощущались так, словно их кто-то рвал на части. Какая же блядская боль. Всё тело рвалось на части и словно собиралось обратно.
В какой-то момент я отключился от боли, но даже будучи во тьме чувствовал её. Пиздец, никогда не буду пользоваться этой способкой.
Я с трудом смог заставить себя открыть глаза и встать после охуительных приключений в мире боли, когда тело наконец отпустило. Ну как, отпустило, я до сих пор чувствовал зуд и лёгкую тяжесть в мышцах, но зато теперь ничего не болело. Слава богу, что аттракцион боли длился не более двух минут.
И первым делом я конечно же полез… в штаны.
О боже! Слава богу, мой друг на месте, и я могу за него подёргать… Как же я соскучился по этому ощущению. А то не привык я к пустоте между ног. В теле, которое освободилось от двух бидонов с жиром, чувствовалась лёгкость. Казалось, что спина сама по себе распрямляется. Да и вообще, тело словно бы стало пушинкой.
— Вау… Блин, чувствую себя обновлённым. Бог Скверны, моя внешность не изменилась?
— Нет. Остался таким же, хотя не могу назвать это плюсом. Бабой ты был явно приятнее.
Ага, спасибо, обосрал.
— Итак, дитя, — обратился он к Клирии. — Я ответил на твой вопрос?
Клирия продолжала сверлить меня взглядом.
— Он… Антигерой? — почему я слышу в её голосе недоверие, словно она спрашивает, как такое насекомое может быть им. Да и её лицо лишилось той милой улыбки, выражая лишь… омерзение? Серьёзно!?