Те спотыкаются, и я просто прыгаю сверху на них, устраивая кучу мала и бью, бью, бью… мой навык одноручного маловат, но я компенсирую его настойчивостью. Тупо молотя по противникам, вскакиваю… и получаю в хлебало. Видимо один всё же успел прийти в себя. Я отлетаю, но тут же кидаю в него кинжал, от которого уебан уворачивается. Но мне эти доли секунд дали хотя бы время опять обрести хоть какую-то ясность. Я просто бросаюсь на него, получая удары. Плевать, главное резануть его, что я и делаю, после чего отскакиваю.
Ещё один, он бросается к вещам, но я его настигаю первым. Бросаюсь, валю на землю и начинаю остервенело забивать его кинжалом. Успокаиваюсь где-то через ударов десять.
— Заебался… — выдохнул я и стёр с лица кровь, после чего оглянулся.
Блицкриг удался на славу. Неожиданная атака и отравленные клинки сделали своё дело. Десять трупов благодаря мне. Хотя встреться я с ними в честно бою, порвали бы нахуй. Я мельком бросил взгляд на стату и с удовлетворением заметил, что поднял лвл и несколько дополнительных параметров.
Так, ладно, потом порадуюсь своим невъебенным достижениями. Перешагивая трупы, я подошёл к кровати, мокрой от пота и выделений. Лиа… У неё был пустой взгляд, направленный в потолок. Даже такой шлюхе как она подобное пережить было сложно.
Я отвесил ей внушительную пощёчину, и её голова дёрнулась. Потом я отвесил ещё одну, и ещё. Я бил её до тех пор, пока в её взгляде не появился проблеск сознания и она не начала учащённо моргать.
— Ну чо, как, скучала без меня? — усмехнулся я, схватил её за плечи и посадил на кровать. Ей бы умыться… и помыться, раз уж на то пошло, но увы, не могу ничего предложить. Хотя…
Я сбегал к портфелю, что был со мной, вытащил оттуда бутылёк зелья выносливости, один выпил сам, другой принёс к Лиа и буквально силой залил ей его. Эта сучка сопротивлялась. Пришлось даже рот ей закрыть, чтоб она проглотила. После него ей в глотку пошла зелька жизни.
— Не так уж и стёрмно, да? А ты сопротивлялась, — потрепал я её по волосам.
Она выглядела слегка растерянной, что придавало ей какую-то невинную милоту. Но лишь на мгновение; придя в себя ей вернулись острые черты лица и хищный взгляд. И первый вопрос, который я услышал был:
— Кто ты?
Блять, я же изменился по внешности! Я чот и забыл в пылу боя. Сейчас для неё я ноунейм, который устроил здесь кровавую баню и может оказаться страшнее, чем насильники.
— Не ссы, Лиа. Это я, Мэйн.
Она явно мне не верила. Хм… где второй клинок с отравой… А вот он! Я аккуратно засунул их за пояс.
— Мэйн — девушка. По крайней мере была в последний раз, — можно только удивиться, как после пережитого на её лице появилась хищная улыбка.
— Спешу тебя разочаровать. Я был парнем, парнем и останусь. То, что ты видела — смена внешнего вида, моя способка. Не веришь, спросишь у Дары, когда я её вытащу. Но могу доказать и сейчас. Последний раз, когда мы виделись в комнате, тебя насиловали. Я срать вышел после ужина, мы ещё говорили, что еда так себе. А до этого ты мне куни делала, но сначала сделала их Даре. Что-нибудь ещё рассказать?
Она внимательно смотрела на меня, словно пытаясь поверить в сказанное.
— Ах да, у тебя в расе шлюха стоит и в канализации я спросил, что это за раса, а ты ответила, что ты любвеобильная.
Кажется, это её окончательно убедило.
— Ты Мэйн? — всё равно в её голосе сквозило недоверие.
— Вообще у меня другое имя, — я нашёл какие-то шмотки что были вроде женскими и кинул ей, после чего надел сумку. — Но да, я Мэйн, которую ты знала.
— Как-то ты выглядишь… стрёмно.
Кх-х-х… Это был удар под дых!
— Девушкой тебе больше шло. Можешь превратиться потом обратно?
Кха-кх-х… Это… больно. За что так со мной? Я же вроде нормальный на внешность.
— Не нравятся батаны? — спросил я, превозмогая душевную боль.
— Прости, я больше по накачанным, волосатым брутальным мужикам, которые берут силой меня.
— Как эти? — кивнул я на тела.
— Нет, я не говорила, насилуют. Я говорила, берут.
— Ладно, идём давай. Потом поговорим, — махнул я, когда она накинула на себя одежду.
Однако идти далеко нам не пришлось — в дверь постучали. Вот сука, догадались, что мы здесь? А ведь вроде тихо все померли.
— Никого нет дома! — крикнул я.