Такие локальные столкновения виднелись везде, но поредевшая стража просто не могла ничего сделать, её давили толпой. Кто-то стрелял в рабов из арбалетов, кто-то пытался собрать отряды и противостоять побегу.
Столкновения очень быстро переросли в бои. Рабы подхватывали оружие и бросались на стражу. Они явно проигрывали в умении сражаться, но их было теперь больше. На одного стражника набрасывались сразу трое — одного убивали, двое забивали стражника. Я пытался выискать фигуры своих среди этого кошмара, но так и не смог. Зато видел немало голых, как зелёных, так и обычных людей. Видимо, лесные жители. И на удивление, дрались они очень даже ничего.
Тем временем рёв вновь прокатился по округе. Крыша сарая рухнула, а стенки попадали в стороны ровными прямоугольниками. Вся эта груда хлама и мусора задвигалась и из-под неё выбрался наш ЛиАЗ. Сука явно не спешит дохнуть или глохнуть; просто подозрительная выносливость.
Ну да похуй.
Я дождался, пока автобус выберется и развернётся ко мне мордой, после чего поспешил показать ему средний палец и перелез на другую сторону. Небольшое чувство полёта, падение, перекат, что-то ударило в спину, и я уже на другой стороне, готовый бежать.
Частокол за моей спиной дрогнул и жалобно задрожал. Помимо этого, обтёсанные брёвна накренились, показывая зазоры, через которые поглядывало на меня это чудо. Его кровавый свет фар сразу нагоняет подсознательный страх и неуверенность в завтрашнем дне. Словно на остановке автобус жду до военкомата.
Ку-ку ёпта.
И как эта сука вообще умудряется пробиться!?
Я вновь ринулся к спасительному лесу, где скрыться от погони будет в разы легче, чем на открытом участке. А тем временем за моей спиной раздался скрежет металла, треск деревьев, грохот, рёв и гудок, который пробирал до самого кишечника вибрацией. Это четыреста десятый пробился сквозь ограду.
Обтёсанные столбы разлетелись, поднялись в воздух комья земли и гроза пешеходов вырвался на свободу. Весь его перед был конкретно помят, краска содрана, кое-где торчали щепки от дерева. И только светящиеся фары каким-то чудом остались целы и давали свет, словно были сделаны из бронебойного материала. Лобовое стекло лопнуло, хотя дым не спешил покидать салон, образуя своеобразную стену внутри. Один из дворников отвалился, а другой теперь торчал словно рог вперёд.
Завидев меня, он не стал играть в гуделки и трахтелки, сразу дал по газам, поднимая куски дёрна колёсами в воздух. Так, я не понял, с каких пор у ЛиАЗов полны привод? Он же всеми четырьмя гребёт! Или у них реально привод полный? Хм… ни разу не задумывался. И не буду.
Я нёсся среди деревьев, оглядываясь назад. И что вы думаете, естественно он нёсся за мной!
СУКА! РЕЗВО ЕДЕТ!
Эта тварь откровенно презирала такие понятия как бездорожье, непроходимость, вопросы физики и прочую муть. Он просто нёсся за мной, желая раскатать меня как дерьмо по земле, подлетая на корнях и кочках, ударяясь об стволы деревьев и выбивая дождь из стекла, разбивая себе боковые окна. Под ним хрустели молодые деревья, он подминал кусты, рвал корни деревьев. Иногда это нечто двигалось рывками, словно подпрыгивало, выбираясь из труднопроходимых мест.
Не хватает для полноты картины бирюзового фордика, что радостно гонял бы здесь по лесу, доставляя не меньше, чем ЛиАЗ продирающийся сквозь заросли.
Я бежал пусть и резво, но не так быстро, как хотелось бы. Автобус, как это не странно, двигался бодрее и в какой-то момент эта сука…
Да хуй тебе!
Я резко прыгнул в небольшую ямку и ЛиАЗ с дичайшим скрежетом пролетел надо мной и улетел в кусты. Попутно вспомнив, что автобусы вроде как и не должны уметь лазить по деревьям, я, преисполненный бодростью, полез на самое толстое, что здесь нашлось. Ох, ебать… Вспоминаю медведей.
ЛиАЗ довольно ловко и резво развернулся, ломая и давя всё, что можно, попутно огибая деревья, после чего с разгона врезался в моё укрытие.
Треск дерева, скрип металла и звон бьющегося стекла. Дерево дёрнулось, но мне не составило проблем удержаться на нём. А вот на ЛиАЗе по середине образовалась чувствительная такая вмятина с торчащей из щелей корой. Да и на самом дереве осталась красная краска со следами крови.
— Да когда ты заглохнешь, ошибка советского автопрома!?
Автобус заревел двигателем, дал задний ход, уезжая всё дальше и дальше. Вот он задом нырнул в кусты, осветив меня напоследок кровожадными фарами и был таков. Только звук двигателя ещё напоминал об его присутствии. Но и тот спокойный тихий ровный становился всё тише и тише, пока, в конце концов, не пропал.