— Именно это и сказал бы убийца, — улыбнулся душегуб, а один из воротил достал из камина кочергу с каким-то клеймом. — К сожалению, здесь не установлены подавители магии, поэтому мы ставим печать, которая не позволит вам пользоваться ей. Старый, но действенный способ.
Ох ебать, ох блять, ох-хо-хох. Моё дыхание, как и пульс, дали такой скачок, что я даже задыхаться стал. И чем ближе была эта раскалённая хуйня, тем сильнее меня колошматило. А потом…
— М-М-М-м-м-м-м-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!
…охуительные и незабываемые ощущения. Сложно описать, когда тебе раскалённый метал прожигает кожу, прожигает нервы, когда тебя сначала дико обжигает, потом вдруг становится холодно, словно лёд приложили, потом ты ничего не чувствуешь и вновь жжёт по-адски. Сдержать крик, как бы я не пытался вытерпеть, было явно выше моих сил.
Когда от меня с лёгким «чавк» оторвали печать, меня не хиленько знобило, а в голове летали сумбурные мысли, основной из которых была: когда это всё закончится? Но и ответ я знал — это только началось. И выбраться смогу… лишь когда закончится откат способки. А откат закончится… ох бля… ещё шесть дней. Да смилостивится боженька над душой моей и тушкой жалкой.
— Так-так-так… — душегуб нагнулся, рассматривая печать. — Прямо ровненько над сердцем поставили, просто идеально!
— Я рад за вас, — простонал я, пуская слёзы.
— Спасибо, мои подчинённые совершенствуются с каждым днём, — он сорвал с меня медальончик, который мне был уже не нужен. — Итак, твоё настоящее имя и уровень? Жаль, что я могу просмотреть только звания, но ты ведь и сам нам расскажешь всё, так?
— С удовольствием… Ким Синь-Синь, двадцатый уровень, путешественник.
— Мда… не то, что я собирался услышать, если честно, — покачал он головой.
Один из верзил подкатил столик с инструментами. Смотришь на них и ух! Дух захватывает. Особенно, когда ты представляешь, как ими будут пользоваться. Мои руки без особых церемоний отцепили от подлокотников, и приковали к подтащенному столу, на котором ещё сохранилась старая запёкшаяся кровь.
— А разве не будет там начальных стадий, — жалобно спросил я.
— Начальных стадий?
— Ну… Пытки водой?
Нет, я не самоубийца и не самомазахист. Просто я хочу оттянуть самый тяжёлые пытки на потом, так как вряд ли их переживу. А водные… скорее пытки психики, которые намного легче тех же ампутаций. Короче из двух зол я выбрал наименьшее. Надеюсь.
Душегуб хлопнул в ладоши, явно обрадовавшись чему-то.
— А я смотрю, ты знаток! Пытки водой? Ох, давно их не делал, заключённые говорят, что ощущения незабываемые. Думаю, что у нас времени много и мы можем растянуть удовольствие, верно?
Я с кривой усмешкой кивнул. Просто выбираю из двух зол наименьшее. Наименьшее, мне просто надо продержаться ещё шесть дней, шесть ебаных дней и не лишиться рассудка… Бля-я-я… Когда-то мне сказали, что трудности закаляют характер. Глядя на все эти чудо-трудности по выдавливанию правды, я могу сказать с уверенностью только одно — они как закаляют характер, так и ломает человека.
Ох… ща будет весело…
Нечего не заставляет любить и ненавидеть жизнь так, как пытки. Любить, потому, что, выбравшись от сюда, ты поймёшь, что всё остальное лишь пустая хрень. Если твои сломанные пальцы смогут срастись, а ноги в состоянии пройти ещё пару километров, ты поймёшь, как хорошо просто жить.
Или возненавидишь жизнь, потому, что тебя пытают. Неописуемое ощущение — захлёбываться и не в силах утонуть. Умирать, но не в силах лишиться жизни. Орать от боли и даже не подозревать, что это даже не конец.
Здесь не было окон, чтоб я мог понять, сколько времени прошло. Сколько минут или часов я захлёбывался под бесконечным потоком ледяной воды. И даже понимание того, что я всё равно не утону, что это просто обман ощущений, не помогало убедить организм в отсутствии опасности. Я всё равно захлёбывался и тонул, так говорили мои рецепторы.
И этим самым они давили на сознание.
— Ну как ощущения? — спросил душегуб, которого я поклялся сожрать.
— Противоречивые… — выдохнул я, стараясь отдышаться.
Мой разум слегка объяло пеленой, поэтому мне было тяжело понимать, что мне говорят. Приходилось сильно напрягаться. Этот день ещё не закончился, а мне уже хотелось сдохнуть, даже если моей душе наступит пиздец. Всё, что угодно, лишь бы не тонуть.
— Ну так что, скажешь нам что-нибудь интересно? — спросил он в который раз.
— Я родился в Эсхоле, — повторил я то, что повторял уже неоднократно.
Дыхание было тяжёлым. Казалось, что внутри застрял острый комок, который дерёт горло и лёгкие. Хотелось откашляться, но вряд ли это поможет.