Ебать же меня пробило после этого… Теперь я примерно представляю, что Клирия испытывала. Я сдался уже на втором этапе, когда мне показалось, что под кожей что-то копошится, режет и щиплет плоть, а из носа закапала кровь.
Значит договор пресекает любые активные попытки пойти против него. Неплохо…
Нет, это плохо! Просто ужасно, мне аж срать захотелось.
Однако после такого моя мотивация сама по себе увеличилась, и я продолжил заниматься делом, словно надо мной моя мама стоит и заставляет делать уроки. Желание повторить историю Клирии полностью отсутствовало.
Поэтому я просидел за документами, стараясь откопать и посчитать нужные данные хуеву тучу времени. Я не говорю уже о том, что все подсчёты вёл по старинке без калькулятора, что меня убивало. Каждая строчка, каждый лист… как же меня это раздражает. А как ошибёшься и неправильно посчитаешь. А потом нихуя не совпадает… И ты ищешь ошибку…
Под конец, когда я был готов бомбануть ещё раз и послать всё нахуй, даже рискуя получить живительный разряд от договора, мои мучения оборвал стук в дверь. Я уже так устроился за этим столом с документами в руках, что мне было даже лень выбираться оттуда. К тому же вокруг меня были целые башни из документов. Один раз я уже всё уронил, после чего час, наверное, ползал и заново всё раскладывал. Моё мнение о той ситуации уместилось в одну, но очень затяжную букву «А». Второго раза как-то не хочется.
Поэтому я просто крикнул:
— ВОЙДИТЕ!
Дверь раскрылась и в комнату вошла дроу. Вечно недовольная дроу с видом человека (или эльфа, хуй знает, как правильно сказать), которой через силу заставляет себя разговаривать с другими. Особенно об этом свидетельствовал взгляд на меня, который словно говорит: «Боже, на кого я работаю».
— Я привела… — начала было она.
— Эльф, ты дура? — сразу же поинтересовался я, перебивая её.
На её лице отразилось недоумение. Не это она ожидала услышать.
— Простите?
— Я повторяю, ты дура или нет? — раздражение во мне кипело так, что желания смотреть на высокомерную дроу вообще не было. Я был сейчас как паровой котёл, который от давления вот-вот взорвётся. Особенно когда она заходит с таким видом, словно к себе домой попала, а я к ней доёбываюсь.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, — с возмущением ответила она.
— Не понимает она, — вздохнул я. — Тогда приказываю, ударься хорошенько головой о стену.
Дроу на мгновение застыла, а через мгновение скривилась, подошла к стене и хорошенько приложилась к ней головой.
— Ну как, прочистила себе голову? — поинтересовался я.
— Я не понимаю… — пробормотала она, злобно посмотрев на меня. Вот же сучка…
— Тогда я тебе помогу. Ударься ещё раз об стену головой.
После второго удара она разбила себе лоб в кровь, в глазах появились слёзы обиды.
— Я…
— Не понимаешь, — кивнул я. — Тогда позволь тебе объяснить. Ты входишь сюда с недовольной рожей, словно тебе все должны. Говоришь таким голосом, словно тебе все должны и просто раздражаешь своим видом, так как выглядишь так, словно тебе все должны. Напомни, кто ты?
— Служанка, — ответила она. Капельки крови в этот момент медленно стекали по её лицу, словно пот.
— И?
— Что и?
— Как служанка должна вести себя? — подсказал я.
— Почтительно, — ответила наглая дрянь.
— Тогда где твоё почтение? Где поклон, где «мой господин»? Бля, да даже тон. Я бы слова не сказал, если бы ты говорила со мной нормально, а не так, словно я тебе тут чем-то обязан. Где уважение?
— Я уже высказала достаточное количество уважения, — выдала она мне. А потом как вишенку на торте добавила. — Или вы не заметили?
Это… был пиздец. Об меня только что вытерли ноги. Я ещё бы понял, Клирия бы это сказала. Она тут большинство работы делает и возможно имеет право на такое. Но не какая-то рандомная шлюха, которую я спас и которая тут такое отчебучивает. Не тогда, когда я несколько часов сидел над сраными бумагами, пытаясь в этом дерьме разобраться.
Всё-таки мне пришлось встать. И всё-таки я уронил сраные стопки листов, которые с весёлым шелестом разлетелись, натянув моё терпение до предела. Я еле удержался, чтоб не взвыть, глядя как стопки разваливаются и перемешиваются.
— Ещё раз… как тебя зовут?
— Сиианли.
— Будешь Синой, окей? Так вот, Сина, ещё раз говорю, сбавь тон и веди себя нормально, как положено той, кого спасли от голодной смерти и приютили. Ты понимаешь, что такое уважение?
— Я проявляю уважение, — буркнула недовольно она.
Опять, двадцать пять. Тогда поступим по-другому.