Элизи, спокойно стояла, дожидаясь, пока он не пойдёт на убыль, даже не пытаясь перекричать людей. Пришлось ждать около десяти минут. После этого она деловым тоном начала:
— Дорогие жители деревни…
И дальше началась огромнейшая речь о том, как нам грустно без графа, как мы будем по нему скучать и какие великие дела он сделал.
Больше это было похоже на перечисление информации. Вот серьёзно, я слушал и мне казалось, что она читает по слайдам лекцию. Да живо, да с интонациями, но как-то… по рельсам.
Потом она начала говорить, что уже принялась за дело и взяла на себя всю работу отца, что скоро деревню будут охранять профессиональные стражники и можно будет открыть ворота. Говорила, что все силы пущены на восстановление графства после кризиса и так далее, и тому подобное.
Хорошо заливала, громким уверенным голосом, который мог бы заставить последовать за собой многих людей. Элизи словно знала, что делать, она действительно предлагала план, который мог привести всех к счастливой и безбедной жизни. Она выглядела как та, кто сможет всех вывести из кризиса. Стоило послушать её спокойный, убеждённый в правоте голос, как в душе становилось спокойнее и увереннее. Казалось, вот оно, всё же так просто, сейчас всё будет.
Короче, она заливала воду людям в уши с мастерством умелого афериста.
Когда она закончила, все ей аплодировали, кричали, восхваляли. А она не глядя запрыгнула на лошадь, свесив ноги на одну сторону с помощью рыцарей, после чего величественно двинулась в окружении стражи обратно к поместью.
Кажется, Элизи стала сверх популярна, особенно благодаря тому, что теперь ворота деревни будут открыты. В глазах людей она, наверное, выглядит как дочь, что пришла и навела порядок. Короче, неплохо вышло.
— Ты молодец, — похвалил я её, когда мы поравнялись. — Я думал, ты там бумажки в своё время перебирала.
— Да. И потом рассказывала о том, что и как было. Я была главным бухгалтером.
— То есть опыт у тебя есть, так?
— Естественно. Выступление перед другими входило в мои обязанности, когда надо было рассказать положение дел в фирме, — ответственно кивнула она головой.
Когда мы вернулись к поместью, нас встретили стражники, которые, завидев нас, тут же открыли ворота. Все они были в доспехах. Когда мы проезжали мимо, они просто проводили нас взглядом, после чего закрыли ворота. Надо будет перетереть Мамонтой, чтоб они честь отдавали нам, а то хули хозяина не приветствуют.
— Я смотрю, вы уже выставили своих людей, — огляделся я. Помимо этих четверых у ворот, я увидел двоих патрульных у стены.
— Мы обычно ответственно подходим к любому роду занятий, — хрипло ответила Мамонта.
— Ага, я понял. Однако вот незадача, я не знаю об этом.
— Я решила…
— Никаких решила, — с нажимом сказал я, перебивая её, после чего подъехал к ней поближе.
Все, кто ехал рядом с нами, посмотрели на нас, однако и слова не сказали, сохраняя тишину.
— Сними шлем, Мамонта, — сказал я спокойным уверенным голосом.
Та послушна выполнила приказ. Мне предстал её недовольный взгляд, который недвусмысленно говорил, что она бы меня прибила, будь её воля.
— Без самодеятельности, ты поняла? — посмотрел я ей в глаза. — Если ты что-то делаешь, то в первую очередь об этом должен знать я. Не Элизи, не твои люди и даже не Клирия. Я должен знать это. Я тут главный, я твой господин, я закон тут. Я надеюсь ты понимаешь о чём я говорю, так?
Она смотрел на меня таким взглядом, словно хотела им удавить меня. Я ответил ей тем же.
— Если тебе что-то не нравится, то мы можем решить вопрос иначе. Женева, наверное, уже сказала тебе, кто я. Если считаешь, что уважение заслуживает только сильный, то я быстро тебе это устрою. Хочешь?
Я внимательно смотрел в её серые и полные злости, если не ярости, глаза. Она бы мне много чего сказала и уверен, что, если бы не клятва кровью, меня бы уже прирезала, однако я был защищён. Надеюсь на это.
Причина того, что я начал это, проста. Они должны понимать, что здесь не должно быть самодеятельности. А то сегодня они решат одно, завтра другое, а потом решат, что и моих слов не надо слушаться. Я знаю, о чём говорю. В юности имел удовольствие крутиться в таких группах, где лидер потом становился сам мальчиком на побегушках. Нельзя давать садиться себе на шею и вообще позволять делать что-то без твоего ведома. Все должны понимать, что ты тут главный и каждая самодеятельность будет караться.
— Я не слышу ответа, Мамонта.
— Я поняла, — кажется её голос хрипел ещё сильнее и прыгнул на октаву ниже. Казалось, что она вообще рычала.
— Я надеюсь на это. Выполняйте то, что от вас требуют, а не то, что вы там решили, — спокойно ответил я и поддал скорости, чтоб поскорее доскакать до конюшни.