— Ты знаешь, что такое умирать?
— И я знаю, что такое возвращаться к жизни. Такое лучше не испытывать. Никогда.
Возможно, именно Эви и Элизи повлияли на меня. Можно поднимать обычных бездушных зомби, можно спасти, переселяя душу в тело, но нельзя трогать её. Это… не то, чего пожелаешь даже врагу.
Я до сих пор помню, как плохо было Эви, когда я поднял её. Как она ревела и горевала. Я помню, как восстал сам и понял, что для меня это конец. Что бы я не делал, всё равно исчезну, это лишь вопрос времени. И я помню, как кричала Элизи не своим голосом во мне и медленно ломалась в абсолютной тишине.
Может ублюдки и заслуживают наказания, но с них хватит ужасных пыток и может немного мучений в темноте. Однако душа… я понимаю, что это не то, чем я могу распоряжаться. Сегодня я один, после возрождения другой. А обрекать навсегда… это не по мне. Пытки, но не душа.
Потому…
— Спасибо, — тихо сказала Юми, положив мне руку на плечо и взглянув со слабой улыбкой мне в глаза. — Мне действительно было очень важно знать, что Юи хорошо там, и мучиться она не будет. Смогу я дальше зашагать и сделать то, чего она хотела. Потому что я знаю, чего Юи желала.
Юми меня обняла. Просто обняла, как друга, как товарища по горю.
— Идём, нас могут ждать.
Мы медленно вышли из замка рука об руку. Юми ещё в моём поместье успела всё мне объяснить.
Наёмницы все как одна преклонили колено. Теперь я и для них император, так как они мои подданные. Забавно.
Уже через десять минут, пока мы молча стояли, на площадь бодрым шагом вышли войска. Много солдат, куда больше, чем охраняли дворец до этого. Сразу видно, как был самонадеян дракон, раз отказался от защиты стольких людей.
Они вбегали на площадь, топая по крови и стараясь избегать наступать на останки. Заняли практически всё пространство двора после чего вперёд вышел явно главнокомандующий. Его доспехи были куда ярче и наряднее, чем у остальных. Сразу было видно, насколько искусно сделана его броня и насколько трепетно он к ней относится. Как чувствовалось и то, насколько он силён. Главнокомандующий что-то прокричал и все войска заняли стойку смирно.
Он один поднялся с гордо поднятой головой наверх, смело идя навстречу нам, грязным и не самым презентабельным людям.
Подошёл, остановился, закрыл глаза, будто к чему-то прислушиваясь. Его губы едва двигались, словно он читал молитву. Всего минута или даже меньше, после чего он вновь открыл глаза и внимательно посмотрел на нас.
— Духи вас признали, и мы признаем вслед, раз духи говорят. Но традицию хотелось бы нам соблюсти.
— Да, мой верный генерал, — она протянула одной рукой катану, держа её посередине.
Он молча принял оружие двумя руками, отошёл на шаг, после чего уже отточенным движением вытащил её. Посмотрел на свет, покрутил и точно так же ловко засунул обратно в ножны, встал на колено, низко опустив голову и протягивая её двумя руками. Юи приняла её и передала мне. После этого главнокомандующий, вытащил уже свою катану из ножен и протянул её рукоятью к Юми. Так положено, так как она наследница. Однако, по сути, это право теперь получаю с ней и я, как муж.
— Я ваш меч, и я ваши ножны. Я тот, кто будет стоять до последнего вдоха во имя империи. Ваши слова — мой устав и закон, что будут служить во благо нашей великой империи, мой император и моя императрица.
— Да будет так, — сказала она и подняла катану над головой.
Словно получив условный сигнал, все солдаты до единого тут же преклонили колено, прямо на кровь и трупы, словно их это не волновало. Все как один. Все они приняли командование Юми. Теперь даже если рода, у которых не осталось своих личных мини армий, попытаются что-то сделать даже всем скопом… их всех убьют. Потому что я вижу не тысячу и не две. Вижу, сколько их ещё за воротами, оттого понимаю, что теперь власть есть только у Юми.
И у меня.
Я молча стоял, глядя на ущелье в то время, как за моей спиной солдаты разбивали настоящий императорский шатёр для императора и императрицы.
Я же с Юми молча смотрел на ущелье, на тихи и спокойные горы в гордом одиночестве, не произнося ни слова. Держали лишь по бокалу вина, которое подогнали из города тут же в честь коронации.
— Они не будут злиться насчёт смерти стольких солдат? — спросил я, нехотя разрушая тишину.
— Родов великих те были людьми. Наёмниками были. И оттого простой солдат империи их не считает за своего. Однако мы всех похороним по традициям своим, чтоб видели, что граждан мы уважаем и чтим других родов людей.