— Я ж не знал, что он тут редкость, — буркнул «Фьедя».
— Редкость, брат, не то слово, чашка чая стоит четыре серебряных империала.
— Опаньки, значит имеются и золотые империалы? — снова пробудился научный сотрудник.
— Конечно, — кивнул бортник, — один золотой империал равен двенадцати серебряным. Ну, всё, пошли на рынок.
Они проезжали по улочке мимо распахнутых ставен, где за занавесями шла своя жизнь — видимо, не всегда мирная. Если судить по цветочному горшку, вылетевшему из окна и разлетевшемуся вдребезги о мостовую. Вопли и грохот разбиваемой посуды сопровождали их почти до конца квартала. Федя крутил головой, как заведённый. Ну когда ещё нормальному земному человеку придётся посмотреть на живых гоблинов, троллей и эльфов? Мимоходом проскользнула мысль, что, не дай Бог, придётся остаться в этом странном мире навсегда, но лучше сразу от неё отмахнуться. Если пришельцы из параллельных миров для местных жителей не редкость, а бытовуха, то уж он-то как-нибудь извернётся. Чай не ламер какой-нибудь, типа Пьера Ламера.
Эльфиек, к сожалению, не попалось ни одной, зато у трактира что-то обсуждали между собой два гоблина. На рынке, правда, такой экзотики с лихвой хватало. Повозку остановили на том краю рынка, где активно шла разгрузка прибывшего товара. К ним сразу подошёл высоченный тролль в кожаном переднике и о чём-то заговорил с бортником. Судя по жестам, он предложил тому свои услуги, но не встретил понимания. Однако, сколько ни вслушивался Федя, смысла речи так и не уловил. Хотя, некоторые слова казались знакомыми.
— Это что, язык троллей?
— Что ты? — удивился Пьер, — это «готик», здесь все на нём говорят. Просто старший грузчик предлагал разгрузить нашу повозку, а за работу просил три серебряных империала. Я ему сказал, что мы сами справимся. Поможешь, ведь?
— Конечно, — пожал плечами Федя.
Минут за пятнадцать они перетаскали к одному из прилавков три дюжины глиняных, оплетённых лозой, горшков с мёдом.
— Со мной постоишь или по рынку походишь?
— Похожу, пожалуй. Тут для меня много интересного.
— Только не продавай ничего, ты же цен не знаешь. Или, погоди-ка…
К прилавку подошла дородная матрона с кошёлкой, которую наполняли закупленные свежие овощи. Рядом торчал дюжий слуга с зажатым подмышкой живым гусем. Пьер вступил с ней в переговоры на том же «готике». Когда она, купив целый горшок и передав его слуге отошла, бортник снова повернулся к нему.
— Это экономка нашего графа. Он тут гыр-гыр.
— Что он тут? — не понял Федя последнее слово.
— Ну, как бы сказать, — пощёлкал пальцами Пьер, — знаешь, что такое сюзерен?
— По крайней мере, понимаю.
— Так вот, он здешний сюзерен, город охраняет отряд его латников. Даже три филиала банков платят ему проценты с прибылей: Первый Горный, Лесной Эльфийский и Объединённый. Очень, — бортник воздел указательный палец, — солидные банки. Не каждый желающий может в них счёт открыть, только по рекомендации двух надёжных клиентов. Да и владение счётом стоит недёшево: тридцать пять золотых империалов в год.
— А бумажных денег у вас тут совсем нет? — не удержался Фёдор, вспомнив, как пренебрежительно отреагировал Пьер на банкноты.
— Есть банковские билеты, векселя, расписки. Ну, ваши-то, изумрудные, здесь, понятное дело, ничего не стоят. Их ни один наш банк не примет. У нас бумажные деньги другие. Их даже подделать нельзя, потому что на них магические знаки проставлены. Сейчас, подожди…
Пьер повернулся к продавцу за соседним прилавком, очередному гному, и о чём-то заговорил. Тот согласно кивнул и бортник хлопнул Фёдора по плечу.
— Порядок, сторговались. Он за твои часы даёт семьдесят пять золотых. Их, конечно, у антиквара можно и за сотню толкнуть, но хлопот больше: возьмут лишь на коносайн. Пока-то торгаш их продаст, а здесь чистоганом и сразу.
Федя, не говоря ни слова, снял с руки свой «Omax» и протянул Пьеру, а тот, получив от гнома мешок с империалами, отсчитал себе законные восемь жёлтых кругляшей, выдал Федору шесть серебряных империалов сдачи, и протянул ему мошну.
— Я уже на тебе заработал так, что можно несколько месяцев сюда не ездить, — хитро усмехнулся бортник, — а теперь пошли тебя переоденем. А то пялят глаза все, кто ни попадя. Заодно ещё и купим кое-что по мелочи. Нож у тебя есть?
— Есть, — м.н.с. с понтом выщелкнул клинок «выкидушки».
— Ого! Спрячь и не показывай, такой клинок не меньше десятка золотых стоит.
Фёдор послушно убрал нож в карман. Гном, который купил часы, что-то крикнул, жестом показывая, что хочет посмотреть. Пьер отрицательно помотал головой. Услышав новый вопрос, повернулся к Феде.