Ближе к обеду из «райцентра» вернулся Леру с нужными книгами и огорошил новостью — двое изумрудниц арестованы и им грозит отрубание левых рук за воровство. Несчастные, будучи на базаре, взяли дорогостоящие кремы от морщин и пытались удрать, затерявшись в толпе. Такое, может быть, прошло бы незамеченным на какой-нибудь ярмарке в Москве, толпа ещё и помогла бы спрятаться от рассерженных торговцев и милиции. Но местные оранжики не оценили крутости отвязного поведения. Такие же покупатели, вместо того, чтобы оказать солидарность и поддержку, схватили обеих и передали в руки стражников. Попросту «сдали», причём, что характерно, абсолютно за бесплатно. Подоспевший дежурный маг проверил метки на кремах, их соответствие продавцам, а стражники отправили обеих в городской «обезьянник». Все объяснения класса «это же мелочь, за кремы руки не рубят» не были восприняты всерьёз. Зачем красть, когда можно купить, особенно имея в ушах золотые серёжки, а на груди золотые цепочки. Изумрудники наконец-то столкнулись с реалиями местной жизни и менталитета, правда без прикрас и без гуманизма.
Распорядок занятий с учениками был прост: утренняя пробежка на холм и обратно, питиё отваров в момент лёгкого обезвоживания, наступающего после этой нагрузки. Затем, до обеда, теоретические занятия и стрелковая подготовка, а после — упорные силовые упражнения. Луциус и Клико оказались лучниками, что называется, от Бога, и для них изготовили специальных деревянных истуканов, изображающих дронгов. Марк учился рубить не задумываясь головы мечом и расчленять истукан зоргха, пользуясь спецбердышом. Сначала он рубил просто лежачую деревянную фигуру, потом её же, но в движении, когда Леру тащил истукана за ноги, да ещё и пятясь назад. Влад и Алекс осваивали работу с боевым шестом и верховую езду. Самыми неожиданными заданиями оказались вводные, которые нужно было выполнять, не задумываясь. Вызванный маг, в одну из ночей, обучил курсантов-оранжиков русскому языку, который он записал на свой кристалл, используя разговоры группы Шеллера.
Чем насыщеннее кристалл — тем больше заказов на его применение.
Утром того дня, когда сэр Шарль должен был прийти в себя, Старк выдал Медальоны Воина всем, кроме Марка. У того был свой, как у отставного старшего латника. Звание рыцаря он не получил после войны из-за того, что не набрал положенного минимального годового стажа. Марк, вообще, вступил в армию в шестнадцать лет, после геройской гибели отца, сотника Мориса Лефевра. Через полгода Марк поднялся из младших латников в латники, а ещё через год — даже в старшие. Парень быстро учился и набирал форму. После окончания Нашествия ему с матерью выделили дом в Борге. Но Марк, переведя свою пенсию на маму, пошёл искать счастья или, хотя бы, заработка. Матушка, тем временем, потихоньку складывала пенсии мужа и сына в кубышку.
Одним прекрасным утром Леру приготовил повозку, а Старк повёл группу к Чёрному замку. На вопрос Алекса по поводу цели экспедиции последовал ответ:
— Убьём чёрного мага и заберём замок себе под базу.
Всё сразу стало ясно и понятно, кроме одного — как можно, вот так запросто убить «черняка», если даже неизвестно есть ли он в наличии?
И почему боссы настолько спокойны, что обсуждают какую-то «зарядку аккумулятора» и ножки мельниковой дочери? Впрочем, излишний трёп прекратился, когда подъехали совсем близко. Ворота были открыты, однако никаких магов не видно и не слышно. Даже входная дверь в донжон распахнута, но чувства тоски и грусти почему-то не давили на психику. Это при том, что раньше они проявлялись уже на Дороге Древних при приближении к замку.
— Марк, Луциус, за мной наверх, — скомандовал Старк, — Клико, Влад и Алекс, работаете с Леру, — и побежал вверх по лестнице.
Экс-проводники двигались за ним, благо бег не был быстрым. На втором этаже, свернув по коридору налево, они добрались до широкой двери, которую Старк просто пнул. Внутри находились двое. Последовала первая вводная:
— Луциус, убей того, кто у камина. Марк — ты того, кто у окна.
Сам Старк тоже двинулся к окну. Луциус, не задумываясь, вступил в бой с указанным противником. А Марк запрыгнул на стол, который стоял между ним и человеком у окна, одетом в коричневую рясу. Тот, всё более недоумевая, водил из стороны в сторону каким-то амулетом, зажатым в руке. Бывший старший латник одним махом снёс ему голову, не задавая лишних вопросов.