И вот, я стою перед зеркалом, пытаюсь уменьшить оттопыренность ушей. Это, наверное, единственное, что не устраивает меня в моей внешности. Лицо знакомое по прошлой жизни, наверное, тоже эффект от метаморфизма. Мышцы чуть рельефнее, чем должно быть. Тут уже я работал осознанно, с помощью знахарского дара.
В целом, меня все устраивает, но вот эти уши…
10 марта 1970.
Сегодня мисс Адамс задержала меня после уроков. Ребята, с которыми мы обычно идем вместе со школы, едва услышав просьбу учительницы, неуверенно притормозили у выхода из класса. То, что это была именно просьба, было понятно из интонации. От чего задержались дети? Я не уверен, но думаю, они просто привыкли идти домой в моей компании, и слушать очередной рассказ о жизни, в основном инициированный вопросами моих спутников.
— Ребята, давайте увидимся завтра, как обычно.
Дети, в разнобой попрощавшись, вышли из класса.
— Алекс, — мисс Адамс нервно теребила в руках платок, и не могла придумать с чего начать. — Я хотела поговорить с тобой про тот случай, когда ты вылечил порок сердца у Джона.
— Мисс Адамс, я думаю, что тогда мы уже решили, что всем показалось.
— Ты прав, Алекс. И я ни с кем не обсуждала тот случай. Но так получилось, что у моей подруги, вернее у её дочери, тоже подобная проблема.
Вот ведь. Я вздохнул. Этого следовало ожидать. Просто она не лезла с просьбами целых три года, и я уже успел успокоиться.
— Понимаете, мисс Адамс, я ведь не лекарь, хотя и обладаю знаниями и способностью лечить. Просто не считаю, что надо исцелять всех подряд. Это портит генофонд человечества. По крайней мере, пока оно не научится лечить генетические болезни. И порок сердца — болезнь, предрасположенность к которой, зачастую, передается по наследству. И если у Джона он был из-за мелкого проклятия, и на его детей не перейдёт, то у дочери подруги, вернее у её детей, могут быть последствия.
— Ну, так далеко заглядывать рано. Может и детей никаких не будет.
— В будущее заглядывать никогда не рано. Лучше вообще, все свои действия, оценивать с точки зрения будущего.
— Твои слова разумны, но что делать, если в любое время в дом подруги может прийти горе от потери ребенка.
— Это очевидно! Надо рожать ещё детей. Тогда, даже если случится горе с одним, то другие помогут пережить его. Если, конечно, и они тоже не больны. Но, в этом случае, лучше вообще не рожать. Пусть возьмет ребенка из приюта.
— Ты рассуждаешь как-то чересчур прагматично. Да и будут ли у неё дети?
— Возможно.
Действительно, чего это я? Откуда такая черствость к людскому горю? Вроде бы уже восемь лет как живу в нормальном мире. Ну, относительно. И вот, выясняется, что привычка не реагировать на ежедневный ужас в загружающихся кластерах, наложила отпечаток на меня.
— Я согласен. Давайте поможем дочери вашей подруги. Но только при условии, что об этом никто не узнает.
— Но как это сделать? Не могу же я взять ненадолго девочку.
— Вот с этим я вам никак не помогу.
Способ остаться наедине, мисс Адамс все же придумала. Она просто предложила подменить подругу на прогулке. Мол, та выглядит слишком уставшей.
Встретились мы в парке. Я, заранее предупрежденный, гулял там, ожидая пациентку. К своему удивлению, я увидел не ожидаемого ребенка, а девушку лет тринадцати-четырнадцати. Она сидела в кресле коляске, и была вялой и флегматичной. Но так даже лучше.
Подойдя к учительнице и своей пациентке, я поздоровался.
— Привет, я Алекс.
— А я Дейзи, — тихо ответила девушка.
— Хочешь быть здоровой.
— Конечно, хочу быть как все.
Да уж. Никто не хочет быть ущербным по сравнению с другими. Особенно дети.
— Я могу попробовать тебя вылечить, ты согласна? — Дейзи кивнула. Даже такой короткий разговор утомил ее. — Тогда давай я присяду на лавочку, а ты посидишь рядом.
— Хорошо.
Легким ментальным усилием, я усыпил девушку.
— Мисс Адамс, я ожидал увидеть ребёнка, а здесь подросток. Сколько ей лет?
— Пятнадцать.
— Ого. Ладно, начинаю.
В первую очередь диагностика сердца. Проблема выявилась быстро, дефект межжелудочковой перегородки. Современная медицина не умеет делать такие операции на сердце, так что жить девушке лет до двадцати пяти.
Как хирург решает такую проблему я знал, но сам так не могу, да и не нужно это. Достаточно точечно подать энергию подходящего формата, и организм сам поправит то что нужно. За полчаса подпитки, дыра в перегородке заросла полностью, сердцебиение стало слабее. Неудивительно, раньше оно работало с усилием, для компенсации перетекания в другой желудочек, теперь же оно может отдохнуть.
— Вот и всё, — сказал я мисс Адамс, наблюдая, как цвет кожи приобретает нормальный цвет. — Основная проблема устранена. Теперь можно не опасаться, что Дейзи неожиданно умрет, но придется проводить долгую реабилитацию.
Разбудив девушку, я спросил:
— Как ты себя чувствуешь, Дейзи?
Девушка прислушалась к себе, и с удивлением ответила:
— Хорошо! — глубоко вдохнув, она потянулась, — Как будто долго спала, и выспалась на всю жизнь. И думать легко.
— Отлично, я рад за тебя. Но ты помни, что мое лечение — это секрет для всех.
— А маме можно сказать?
— Нельзя, Дейзи. Никому нельзя. Иначе меня накажут. Поэтому ты не пытайся выздороветь сразу. Сначала научись нормально ходить и начни читать. Каждый день делай зарядку. Поняла? Скоро будешь бегать.
— Да! — а на лице сияла улыбка. На душе было легко, только ради такой улыбки стоило ее вылечить.
26 марта 1970.
Сегодня день рождения Джеймса Поттера. Карлус сказал, что мне, как признанной родне, необходимо присутствовать.
У меня не было никакого желания знакомиться с этим персонажем, но дед сказал надо, значит — надо. Впрочем, Джеймс оказался вполне общительным мальчиком, к тому же, мы с ним выглядели ровесниками, наверное, поэтому, едва представившись, он потащил меня во двор, где показал свою детскую метлу. Надо сказать, что летающих метел я ещё не видел. То, что у Карлуса такая есть — я знал. Но где он её держал — не знал. Да и не интересовался.
А сейчас, попробовав, с разрешения именинника, сей девайс, я понял, что это отличная штука. Не как транспорт. Нет. Скорее как аттракцион. Даже на детской можно было выделывать разные трюки. Представляю, каково будет погонять на нормальной метле. Может попросить Карлуса купить себе парочку. Для исследований.
Со стороны Джеймса послышалось жужжание. Я насторожился. Такого звука в этом мире не должно быть. Звука вибрации мобильника. Неужели я не единственный попаданец в этот мир? Получается, что Канде соврал про «один мир — один Попаданец»? А были ли основания верить ему? Я ведь даже без доказательств его слов, отправился в столь опасное путешествие. С другой стороны я — здесь, и это лучшее доказательство его словам. Была ли необходимость обмана в менее значимых вещах? Не знаю.
Я, на всякий случай, приготовился к отражению атаки, но ее не последовало. Джеймс вытащил из кармана небольшое, круглое зеркало в серебряной оправе с ручкой. Такое можно ожидать у девочки, но не у парня. Вибрирующий звук исходил именно от него.
Джеймс вздохнул, ткнул пальцем в своё отражение и сказал:
— Да, мам?
— Сынок, гости уже собрались. Возвращайтесь в дом.
— Хорошо, мам.
Невероятно! Видеозвонок с вибровызовом в семидесятом году. Впору бежать искать вышки с 4G связи. Если, конечно, не знать про канонное сквозное зеркало. Правда, это какое-то мелкое, в фильме у Гарри один осколок был такого размера.
— Пошли, — позвал Джеймс.
Вечером, после празднования, я спросил у деда про то зеркало.
— А, это? Ты наверно увидел так называемое сквозное зеркало. Его изготовил еще мой дед. Он разработал систему связи, основанную на парных зеркалах. Одно такое ты и увидел. Только эта система была недоработана, да и технология изготовления самого зеркала допускала много браков.