В первом варианте, для оживления тела, нужно сперва заполнить его энергией жизни, а затем провести реанимацию. Тут главное полный контроль, чтобы тело именно ожило, а не превратилось в вампира. К тому же пациент прочувствует все этапы экспресс лечения. А это больно. Во втором варианте, надо сперва восстановить организм, затем оживлять его. Проблема тут в том, что для этого нужно участие души пациента, который будет прочувствует весь процесс. Это тоже больно, но скорее как воспоминание об этом. По крайней мере так считал Реддл, из крестража которого добыты эти знания.
Я выбрал второй вариант. Он менее травмирующий для сознания.
Ослабив действие «Савана», я начал работу. Представляя, что сейчас чувствует Пётр Миронович, я, чтобы хоть как-то отвлечь его от неё, стал рассказывать историю России. От нынешних времён до моего попадания в Улей. Не сказать, чтобы я хорошо ее знал, но, как оказалось, помню немало. Рассказ мой был сумбурным и прерывистым. Часто перескакивал с одного на другое, но и так получилась четырёхчасовая лекция.
Выложил мысли сырьевом характере нашей экономики, и при этом мы фактически раздаём за бесценок свою высокотехнологическую продукцию. Те же самолёты. Про лишенную логики поддержку африканских царьков, которые предадут, едва получат чуть больше от наших конкурентов. А свой народ, при этом, вожделеет продукцию вражеских стран. И как у нас борются со спросом? Правильно, запрещают. Как будто не понимают, что запретный плод сладок. Сказал о расслоении народа по типу сословного на партийных и беспартийных. А внутри партии растущую безнаказанность и местничество. Когда как, исходя из тезиса, что коммунисты — лучшие люди, ответственность они должны нести не только за совершённые преступления, но и как предатели дела партии.
Конечно же поведал Петру Мироновичу, чем закончил Союз, и как жилось в девяностые.
Кажется, что я выложил всё наболевшее, хоть и не пережитое. Но тоску по СССР я перенял от тех, кому за державу обидно.
И все эти четыре часа я работал.
В первую очередь пришлось чистить кровь. Для этого существовало специальное заклинание, оно стало очень известным в семнадцатом веке, тогда же появилась пара модификаций. Я применил ту версию, которая очищала кровь от всех примесей, в том числе от питательных веществ и продуктов разложения. Зато не надо вычислять какой именно яд применили.
Вторым этапом стала реанимация печени. Судя по всему, именно по ней пришёлся удар яда. И так, последовательно, я восстанавливал один орган за другим, пока не дошел до сердца. Впрочем как раз с ним проблем не было, а общий износ пройдёт сам, после оживления, под действием энергии жизни.
Переломы руки и ребра восстанавливать не стал, и так у врачей будет много вопросов к улучшению здоровья высокопоставленного пациента. Пусть останется хоть что-то, не вызывающе диссонанс с их опытом.
Закончив с ремонтом организма, я начал заполнять его энергией жизни, благо запас накопителей у меня был. Орган за органом стали подавать признаки жизни. Но не хватало главного — работы сердца. Им я занялся в последнюю очередь, так как это была самая легкая часть. Уж для его запуска заклинаний было предостаточно. Я применил то, которое использует электричество.
Ну вот, сердце бьётся, кровь бежит по жилам, органы работают, теперь можно снимать «Саван».
Пётр Миронович с воплем распахнул глаза. Что не так-то? Вроде ничего болеть не должно.
— Пётр Миронович, говорите. Что болит?
Машеров с кряхтеньем простонал:
— Чешется! Жутко чешется.
— Хм-м-м. Об этом я не подумал. Сейчас помогу.
Чары понижения чувствительности я знал, поэтому, не прошло и десяти секунд, как мой пациент задышал спокойно.
— Спасибо.
— С возвращением в мир живых, Пётр Миронович, — поприветствовал я его.
В этот момент выключился и снова включился свет. Как будто кто-то щелкал выключателем. Я взмахнул палочкой накладывая на дверь Коллопортус. Долго его держать будет подозрительно, а значит надо торопиться.
— Пётр Миронович, сюда идут. Надо закругляться. Я сейчас наложу на вас заклинание повышения метаболизма. От него у вас будет жар, и вам будет плохо. Оно перестанет работать через двенадцать часов, и вам станет легче. И намного улучшится самочувствие.
— Постойте! Но у меня столько вопросов…
— Простите, но некогда. Прощайте. Порвите там их всех.
Где — там, и кого — всех, я и сам не понял, и Машерову уточнить не дал. Очередное медицинское заклинание погрузило его в беспамятство. Уже укрывая его простыней, я увидел как покраснело его лицо и дыхание стало очень частым.
Судя по рывкам, с той стороны двери не оставляют надежду открыть дверь морга, и, судя по начавшим шататься косякам, надежда эта не беспочвенна, а значит времени совсем не осталось. Я наложил на себя маглоотталкивающее, и снял чары с двери. Последний рывок был особенно сильным, и санитар, дёргавший рукоять, не удержался на ногах. Кто-то коротко похохотал. И в проём въехала каталка с телом охранника Машерова.
— Чё за херня тут творится? — услышал подозрительные звуки санитар. И, подойдя к каталке с Петром Мироновичем, приподнял простыню с лица. — Охренеть! Да он же живой!
— Чё? Да ты гонишь! — не поверил второй санитар.
— Ничего я не гоню, — возмутился первый. — Сам смотри. Дышит.
— В натуре. И красный весь, — согласился второй. — Тащи его в реанимацию!
— Ещё чего! — не согласился первый. — Вот Горский скажет — оттащу.
— Ты дебил? Здесь морг и холодно. Вот загнется, и кто виноват будет?
— Сам ты дебил! Может он не загнулся от жара, только потому, что тут холодно? А вдруг в коридоре хуже станет? Иди лучше, зови Горского сюда.
С приходом дежурного врача, началась суета. Я, до кучи, накинул на всех троих чары болтливости. Теперь все встречные были в курсе, что Машерова ещё живого отправили в морг. Время было утреннее, самое начало рабочего дня, и встречных было много.
Закончив с делами, я отправился на автовокзал. Автобус до Минска пришлось ждать пару часов, и, ещё до обеда, я был в столице Белоруссии.
Следующим пунктом моего плана, было посещение посольства Великобритании, но как оказалось, Белоруссия — всё ещё в составе СССР, и отдельного Британского посольства не имеет.
Сплюнув от досада на себя, я на такси добрался до гостиницы. Хватит с меня России. Пора дальше попутешествовать. Скорее всего я ещё вернусь сюда, но завтра утром отправлюсь в Польшу.
Ночь прошла спокойно. Персонал был вполне приветлив, и оставил о себе да и о Союзе приятное впечатление. Так, наполненный благодушием, я вышел из гостиницы, к ожидавшему меня такси.
Но, едва я открыл заднюю дверь, закинул на сиденье свой саквояж и наклонился, чтобы сесть на сиденье, как почувствовал прикосновение чего-то металлического к своей шее. По телу ударило словно электрическим током, и последнее, что я ощутил угасающим сознанием — толчок в спину.
Впрочем, без сознания я пробыл недолго, всего несколько минут. Не так-то просто надолго вырубить метаморфа. Вот только во всём теле ощущалось онемение, которое не поддавалось моим попыткам нейтрализовать его. Похоже, что оно имеет химическую природу, но способности метаморфа помогут мне и против него. Жаль, что не быстро, придется подождать минут тридцать-сорок.
Определившись со своим состоянием, я обратил внимание на окружающее. Впрочем доступен мне был только слух и зрение. Последнее в виде маленькой щелочки не до конца закрытого глаза, в поле зрения которого попадал верхний угол окна. В него я видел проплывающие мимо стены и окна домов.
— Сколько у нас времени? — услышал я вопрос водителя.
— Я зарядил на полтора-два часа, — ответил мой сосед.
— Зачем так много? Мы уже через четверть часа будем на месте.
— Надо будет ещё фотографии с Натахой сделать.
— А-а. Понял.
Дальше мы ехали в тишине. А я всё гадал, что за фотографии с Натахой.
Вскоре в окне дома сменились лесом, да и дорога стала хуже. Я смотрел в единственный доступный для меня источник информации и думал. Как же легко оказалось поймать меня. Ладно эти похитители… по ощущениям, обычные люди, а ведь моли и маги поймать. И тогда всё могло стать очень плохо. Хотя, магов бы я почувствовал, они не смогли бы подобраться ко мне незамеченными. Но никто не запрещает им воспользоваться помощью таких вот простых людей. В общем-то, и сейчас участие магов не исключено. Против этого говорит только то, что их участие было бы логично после первых минут похищения. А так, больше похоже на то, что похитители даже не в курсе того, что я маг. А значит у меня есть преимущество.