Пройдясь по заброшенным комнатам, я заглянул в закрытую часть дома. Туда могли войти только те, кто получил доступ от главы рода, или если глава туда не заходит дюжину лет. Везде лежала пыль, но ни каких говорящих портретов не было, только простые. Дед говорил, что надо всерьёз не любить предка, чтобы запечатать кусок его души в портрет. И быть некромантом. Перед комнатой управления, на стене был рисунок, Родовое древо Поттеров. Оно было больше Блэковского, и менее вычурно.
С любопытством я посмотрел на свой портрет. Линия, когда-то тусклая, по которой определили, что я, вообще, есть, сейчас словно сияла, откровенно предлагая принять главенство в роду. Но я не хочу. Пусть Гарри с этим разбирается.
Взгляд опустился ниже. Охренеть!
От меня шли шесть бледных линий. Первый был Семён Байрамов, второй Шестакова Людмила. Третьей — Лида Панькова, четвёртый Руслан Кимаев. Пятый и шестая близнецы Александр и Ульяна Берёзины. Первый от Насти, а второй от Веры. Остальных девочек я помню смутно — встречался с ними от силы месяц. Так вот почему они уходили. Небось их всех подкладывали под меня. Хотя на счет первых не уверен. Но всё равно, как это случилось? Ведь я применял на всех девушках чары концентраптива.
Неужели…
Проверка чар которые я применял от нежелательной беременности, показала, что они были модификацией торгео. А значит, без каминной сети не работали. Вот ведь долбанные бритты. И что теперь?
Не важно! Важно то, что у меня есть шесть детей. Хотя я о них и не знал, но это не значит, что о них надо забыть. Нет. Нужно просто побеспокоиться об их жизни. Вдруг мои потомки страдают. А если нет, то просто познакомлюсь с ними. Пусть знают, что у них есть отец, и если будет нужда, то помогу, но сам решу как.
В комнате управления я пополнил энергией камень рода, чтобы чары не выдохлись, пока Гарри созреет принять род.
Выходя из дома, ко мне пришла мысль, что надо отработать процесс получения тела не на костях Лили. Вдруг испорчу. Будет обидно.
15 января 1989
В январе мне разрешили прогуляться по Марсу. Только я отказался носить их скафандры, и продемонстрировал свой. Разумеется, его решено было испытать. Только свой я не отдал, но поделился вторым комплектом. В моем был встроен карман с расширением, и в нём лежали маленькие шарики, трансфигурированные из сжатого до тысячи бар воздуха. Они играли роль сменных картриджей для баллона для дыхания. В отличие от тех, что носят советские исследователи, мой баллон всего литр объёмом, но воздуха в нем хватает на сутки. Плюс двадцать шариков.
Мой скафандр показал себя на отлично, и я получил заказ на сотню таких комплектов.
Вокруг выхода из портала уже был построен герметичный ангар в котором можно было дышать. Но исследователи все равно ходили в скафандрах. Мне тоже велели активировать свой перед входом в портал.
Первый шаг на красную планету был странным. Казалось, что я еду вниз на скоростном лифте. В первый момент к горлу подкатил комок, но я сдержал тошноту.
— Потерпите, через пару минут пройдёт, — утешил меня один из сопровождающих.
Свыкнувшись с гравитацией, я, с сопровождающими, направился в тамбур. Подождал, пока откачают воздух из него, и вышел под открытое марсианское небо.
— Лепота!
На самом деле никакая не лепота. Красная пустыня. А еще бросалось в глаза то, что горизонт был ближе. Надо бы осмотреться. Я достал из кармана с расширением две метлы, и подал одну тому парню, что был в моем скафандре.
— Извините, ребята, но у меня только одна запасная.
Вот только полетать не удалось. Мётлы еле держали в воздухе наш вес, ни о каком полёте и речи не было. Пришлось прогуляться так, и вернуться на землю.
Кстати, по возвращении, я не удержался на ногах, совсем забыл про разницу в силе притяжения. Но, в результате первого выхода впечатления получил, и несколько задумок для артефактов.
После прогулки я заглянул к директору портального комплекса.
— Виталий Сергеевич, насколько я помню, вы были моим куратором, с тех пор, как я поселился в Москве, — получив подтверждение, я продолжил: — Тогда мимо вас не должна была пройти информация о моих детях.
— Что? — удивился он. — Но откуда?
— Магия, — таинственно сказал я. — А если серьёзно, то у многих родов есть артефакты, отслеживающие кровную родню. Недавно мне довелось посмотреть на ту, где присутствую и я, и, к своему удивлению, обнаружил, что у меня шесть детей.
— Всего шесть? Вы уверены?
— Ну да. Вы думали, что больше?
— По нашим данным их семь. Но это объяснимо. Вам известны их имена?
— Да, вот список. Так когда я смогу их увидеть?
— Это возможно, но придется подождать.
— Почему?
— Так они с родителями разъехались по стране.
— Так вы не контролируете их? Зачем же тогда подложили этих девочек?
— Почему не контролируем? Контролируем. Все ваши бывшие пассии, кроме Веры, вышли замуж за наших сотрудников. Мужчины они надёжные, и воспитывают детей как своих.
— А что же Вера?
— Мистер Портер, вот вам адрес, где можно посмотреть их дела, читайте сами. Многие вопросы сами отпадут. А мы пока разберемся с лишним ребёнком. Вернее с его мамой.
И я отправился в Москву. До нужного адреса добрался на такси. Это было отделение управления «м». Дела моих детей мне выдали без проблем, видимо были предупреждены заранее, и я углубился в чтение. Настя Байрамова, с моим сыном Семёном и мужем уехала в Поволжье. Там она родила еще двоих, и вполне довольна жизнью. Вера, как и писала, уехала на Урал. Там продолжила учебу в местном мединституте, в четвертом курсе родила Люду, но учебу прерывала только на пару недель. Контора подселила к ней такую же одинокую мать, которая помогла с ребёнком. Тогда же она подружилась с Валентиной Акушевой. На пятом курсе забеременела от местного красавчика, который жениться не захотел, и бросил. Вторую дочь назвала Леной. Больше с мужчинами, надолго, не сходилась. Даже специально подобранных конторой игнорировала. Живёт только работой и детьми. Да, я вспомнил её. Тетя Вера, у которой я какое-то время жил, когда учился в техникуме. И её дочь — красавицу Лену, с которой провел несколько незабываемых ночей. Вон как всё сплелось. Хорошо, что не она оказалась моей дочкой.
Лиде было пять, она с матерью и отчимом живут в Белоруссии, Руслану — четыре, у него всё так же, но живет в Тюмени. А двойняшкам по три, они в Ленинграде.
Ознакомившись с жизнью своих детей, я понял, что необходимости вмешаться в их жизнь — нет.
— Я бы хотел, чтобы они знали кто их отец, и могли при необходимости обратиться ко мне за помощью. Попозже я передам для них защитные артефакты. Думаю, что они станут магами, прошу вас после первого выброса устроить мне встречу с ними.
— И вы не хотите забрать их?
— А зачем? С мамами им будет лучше. А сам я слишком занят, чтобы вплотную заниматься детьми. Поэтому, скорее всего спихну эту заботу на других. Пусть уж они живут привычной жизнью.
Тем более родительский инстинкт, после ознакомления с бумагами, успокоился.
21 марта 1989
Первые мои пробы по оживлению тела оказались провальными. Я выкопал кости одного мелкого пожирателя, достал волос его потомка, добавил кровь Наземникуса Флетчера, как представителя Ордена Феникса. Бросил все в котел с зельем, и… ничего не случилось. Впрочем, я и не рассчитывал на то, что пожиратель воскреснет. Как минимум, тут не хватало части души. Мне нужно было просто посмотреть на процессы.
Сегодня я начал модернизированный метод. Для этого пропитал кости энергией жизни, и уложив их в ванну, положил туда же волос потомка. С помощью накопителей создал постоянный магический фон. И процесс пошёл. Вода от костей зарядилась, и клетки с ДНК стали делиться, образовалась желеобразная масса. Только она не хотела взаимодействовать с костями и формировать хоть что-то похожее на ткани. А потом энергия в костях иссякла.