Если только Вейл уже не был предупреждён о его приезде и не ждал Бэрда! Было ясно, что Нарамор подозревал о его личности, а это означало, что Шеррифф тоже должен был подозревать. И всё же они позволили ему продолжать…
По пассажирским помещениям ракеты ходили слухи. Слухи и догадки о том, что ожидало их на Ганимеде.
— Говорят, что предварительная высадка на Юпитер начнётся вскоре после того, как мы туда доберёмся. Молю Бога, чтобы они не ждали нас!
— О, у них и так достаточно людей для первой высадки — осталось только собрать оборудование и материалы, чтобы потом ждать большой высадки. Ты поймёшь, что грядёт настоящая высадка, когда увидишь там старика.
— Ты хочешь сказать, что старина Шеррифф собирается присутствовать на основной? Чёрт возьми, ему уже за пятьдесят, и выглядит он не очень хорошо.
Шейнер веско заметил:
— Вы бы тоже выглядели не так хорошо, если бы летали на Ганимед и обратно так часто, как он. Но не волнуйтесь — когда они действительно выдвинутся на Юпитер в полном составе, он будет там.
Бэрд беспокоился по этому поводу. Если Шеррифф возглавит основную экспедицию и она увенчается успехом, Шеррифф станет таким великим героем, что никто, не смотря на всяческие доказательства, не сможет его тронуть. Он должен быстро найти Вейла и быстро выжать из него всю правду.
Это было бы поистине жестоким возмездием — сразить Шерриффа прежде, чем он успеет сделать последний, завершающий шаг в своей великой карьере.
— Надеюсь, он возьмёт с собой свою дочь, — мечтал Джой. — Эльда Шеррифф скрасила бы атмосферу на Ганимеде.
Он тихо присвистнул.
Шейнер язвительно заметил:
— К твоему сведению, она уже дважды была там со стариком, и она в четыре раза лучший космонавт, чем ты когда-либо станешь. Так что, заткнись!
Тянулись глухие, безмолвные дни. Раз в неделю небольшому отряду разрешалось проводить полчаса на смотровой площадке, и это было единственным перерывом в отупляющей тюремной рутине.
Из иллюминатора мало что можно было увидеть. Бэрд пялился в черноту, усеянную яркими огнями, и пытаясь разглядеть знакомые созвездия, но не мог. Это был образ из сна, нереальный, бездонный занавес из тьмы и света, и ничего больше.
Шли недели, и вот наступило оживление в душе и теле. Они были уже близко. Впереди них планета-гигант и её спутники двигались своим путём, приближаясь к траектории полёта ракеты.
— И это будет намного хуже, чем взлёт, — подбодрил их Шейнер, когда они пристёгивались.
Так и было. Грохот тормозных взрывов, казалось, будет продолжаться вечно. Удары и рёв стали невыносимыми.
Невыносимыми для всех, кроме Бэрда. Он стерпел всё, и это его особо не беспокоило. Остальные, пребывая в полубессознательном состоянии, удивлялись его невосприимчивости.
— Ты уверен, что ты не робот? — слабым голосом спросил Джой, и Бэрд вспомнил о маленьком воре Киннере, жившем на далёкой Земле.
В последние минуты приземления все почти отключились, кроме Бэрда, слышавшего и прочувствовавшего последние взрывы и резкий толчок от приземления.
Шейнеру потребовалось много времени, чтобы поднять отряд с коек и поставить на ноги. Они неуклюже, задыхаясь от усилий, надевали лунные ботинки на толстой подошве. Вопреки прежним представлениям астрономов, на Ганимеде была атмосфера, но она была разрежённой и бедной кислородом.
Они выбрались из ракеты, большинство из них были слишком слабы, чтобы проявлять интерес к происходящему. Но Бэрд с нетерпением наблюдал, как они спускаются по трапу.
Вокруг простиралась тёмная и дикая поверхность самой большой луны в Системе, безжизненный мир скал, которые вздымались крутыми утёсами и обрывались глубокими ущельями. Ледяной холод, который показался ему очень знакомым, пробрался сквозь его утеплённый костюм. В своих лунных ботинках он неуклюже переступал с ноги на ногу.
Огромная ракета стояла на плато, а рядом с ней возвышались другие серебристые ракеты. За ними виднелись сборные металлические здания большой базы, рядом со складами тяжёлой техники.
Сверху на всё это падал мерцающимй белый свет. Бэрд поднял глаза и почувствовал благоговейный трепет. Огромная, затянутая облаками громада Юпитера, казалось, занимала половину неба — раздувшийся гигант, готовый обрушиться им на головы. Разум содрогнулся от невероятных размеров величайшей из планет.
— Сюда! — раздался тонкий голос Шейнера. — Ты что, не можешь пошевелить своими большими ногами?