— В кровати есть тайник, — отозвалась Мюи. — Правда, не знаю, что там.
С её подсказки Настя вытащила из-под боковой стенки коробочку. Увесистую — более двух килограммов. Увидев содержимое, не могла удержать радостного возгласа — два пистолета Макарова! И набор для чистки.
Радость поугасла, когда выщелкнула магазины. Лишь в одном оказалось четыре патрона. Мысль о том, как она с двух рук будет шмалять по всем встречным уродам, испарилась.
— Знаешь, что это? И как пользоваться? — спросила Мюи, успокоив, наконец, Моиса. — Мне Гош показывал, но я давно не упражнялась.
— Конечно — знаю. У меня же папа — полковник. Тысячник по-вашему. У других девочек с детства куклы были, у меня — пистолетики. Четыре патрона — четыре трупа. Только тратить надо с умом.
Уверенно дёрнув затвор, Настя дослала патрон в патронник и присела. Убрала правую руку вниз. Пистолет прикрыли складки длинного платья.
Снова ожидание — томительное, вязкое. И очень напряжённое. Почему Георгий медлит? Если их держат заложницами, то наверняка сообщили ему, поставив какие-то условия.
За окном стояла уже непроглядная ночь.
Наконец, в коридоре послышались торопливые шаги и голоса. Отдалённый треск…
— Он здесь, Саюр!
— Бери баб и уводи, живо!
В проёме показались сразу двое. К радости Насти, один из них был тем самым здоровяком, пробовавшим стену на прочность.
Она выстрелила с пяти шагов в грудь вошедшему и тут же в голову второму воину, видневшемуся выше плеча своего начальника. Оба повалились навзничь в коридор.
— Срочно! Все укройтесь за кроватью. Могут сунуться и расстрелять из арбалетов, у меня осталось два патрона!
Треск повторился, и Настя не могла поверить ушам. Это была автоматная очередь!
В проёме двери мелькнули ещё какие-то фигуры. Один перепрыгнул через два лежащих тела и скрылся, второй рухнул, сражённый пулями.
А потом показалась встревоженная физиономия Гоши.
Настя опустила пистолет. Год назад, наверно, не преминула бы выстрелить «случайно». А сейчас, в чём необычно себе признаться, даже обрадовалась его появлению.
Я едва не спустил на Настю Биба. Мы опять стоим друг перед другом, она целит в меня из пистолета Макарова. Как в роще Веруна.
Правда, сейчас она быстро опустила пистолет.
Мама, Мюи с детьми, все здесь, все живы! Но я не мог даже приблизиться к ним с оголодавшим верьей внутри. Как в него столько влазит… Я не позволил ему проглотить душу умиравшего на коридоре воина, пробитого пулями из ППС. Монстр, ухватив одну, мог тотчас вцепиться в кого-то рядом. Например — в детей!
Выглянув в окно, увидел: крепостные ворота открылись. Внутрь хлынул поток наших. Трезвых и злых. Боюсь, у меня не будет пленных для допроса.
Но есть дело важнее.
Сбежав вниз, поймал одного из осёдланных кхаров, их тут бродило несколько. Уколол кинжалом в круп, чтоб скакал быстрее. Бычок вылетел за ворота так резво, что едва не сбросил меня на повороте.
Мы помчались. Дорога к роще Веруна — прямая, ровная. Но летели в темноте, не видя почти ничего. Биб — не помощник, все его силы ушли на сдерживание «родственника». Я надеялся только на звериные чувства животного и прижался к его шее. Если проскочит под низко свисающей веткой — отгребу в лоб.
— Мы на месте, чую других…
Я позволил Бибу разомкнуть хватку. Промелькнуло чувство, будто из меня вылился грязный селевой поток.
Сразу так легко стало…
«Спасибо, верья!» — «Не вопрос, обращайся!»
Разумеется, ничего подобного не говорилось, призрак молча исчез, как и полагается призракам.
— Создатель здесь! — подсказал Биб.
Ночным зрением помощника я увидел фигуру старика.
— Справился?
— Да! Спасибо, Верун. За мной угощения, рощи и всё такое… Не заржавеет.
— А куда ты денешься? — хмыкнул божок.
Он тоже исчез.
А я взобрался на тяжело дышащего кхара и двинул домой. Теперь уже шагом, не галопом.
Хотелось, наконец, обнять маму и Мюи с детьми… и одновременно не видеть, во что сволочи превратили Кирах. Не подожгли только старый глейский замок и недостроенный каменный. Все остальное обратилось в золу. А даже если и сохранились обгоревшие стены, балки, перекрытия, их всё равно разбирать. И строить заново: для производства нира, дрожжей, стекла, зеркал. Горели и амбары с зерном, и угольные сараи. Ущерб на сотню либ серебра… И я знаю, кто виноват. Знаю, с кого спросить.
Но пока есть незавершённое и более срочное дело.
Степняки отправились к замку Клая. Чем займутся там или уже занялись — ясно, достаточно посмотреть на сотворённое ими в Кирахе. Поэтому объятия отложились на потом.