Перед Коруном слез с тяжело вздыхающего быка. В морозном воздухе пар из его ноздрей вылил как выхлоп из УАЗ-Патриота. Вёз он, устали оба.
Я пробежался вокруг нашего отряда. Помахал руками-ногами. На какое-то время вернул себе бодрость. Вперёд!
Ворота нам, естественно, не открыли. Над частоколом маячили воины Клая, приветливые как горгульи Нотр-Дама. Пущенная арбалетная стрела воткнулась перед копытами моего кхара.
Куда уж доходчивее!
Покинув седло, я сделал несколько шагов вперёд и остановился, чтоб не получить следующую в лобешник.
— Зовите брента Клая!
Меня послали в задницу пырха. Обидно, но не страшно. Я подготовился. В смысле — слова приготовил, а не дорогу к пырху.
— У Клая передо мной долг крови. Я спас его в бою с сыном бывшего глея Кираха. И защитил Корун, когда пришёл сам глей. Я взываю к долгу крови! Пусть Клай выйдет ко мне. Иначе позор падёт на его голову.
Арбалеты качнулись и пропали из поля зрения. Если кто-то теперь пальнёт в меня, то Клай окажется не выполнившим долг крови по вине стрелка. А нарушение долга крови — конец всему. Клай перестанет считаться благородным, лишится права владеть брентством, нанимать воинов. Короче, превратится в хрыма-изгоя, хоть и клыкастого. И всего лишь из нежелания согласиться на разговор? Тесть не таков. И уж точно не просит арбалетчика, пустившего стрелу.
Ждал четверть часа. Загрохотал засов, скрипнула створка. Брент вышел. Очень некстати за ним увязалась Настя.
— Зачем пришёл?
— Ты оскорбил меня, тесть. Назвал меня и мою мать колдунами.
— Вы колдуны и есть!
Кипит. Упорствует. Не может терять лицо. А глаза бегают.
— Не слушай его, дорогой…
— Настя, ещё слово — забудешь как в детсад ходила. Коль пришла — не встревай между мужчинами. Клай сам за себя решит.
Он набрал полную грудь воздуха, аж доспехи на груди поднялись. На разговор с зятем он вышел как на битву с огнедышащим драконом. Знает же, что могу в любой миг могу пристрелить, и панцирь не спасёт, так нет. Наверно, рисуется перед присными. Тем не менее, накачав полные лёгкие, он так и не придумал на что воздух истратить — на защиту супруги, поставленной на место, или на препирательства. Буркнул:
— Так что ты хочешь?
— Объяснить. Ты в Моуи веришь? В его чудодейственную силу?
— Конечно…
— Но не считаешь Моуи колдуном?
— Ты, чужеземец, ещё и наших богов унижаешь?!
— Как раз унижаешь их ты. Верун — младший бог, его божественная мощь меньше, чем у Моуи, но того же типа. Верун оказал мне честь, подарил частичку себя, и эта частичка обладает крохой его силы. Божественной, а не колдовской, слышишь?
Я поднял руку ладонью вверх. Уже начало смеркаться. Тем не менее, Биб проявился довольно явственно. У Клая расширились глаза, Настя просто спряталась за его спину.
Призрак приветливо помахал им прозрачной ручкой.
— Это… верья? Она опасная? — просипел тесть.
— Биб — он. Считаю его парнем, хоть он бесполый. Очень молодой, пока не слишком страшен. Спас, когда Настя пыталась меня застрелить из пистолета. Собственно, ради этого она и прибыла в Мульд в компании таких же убийц-головорезов. Один из них, её любовник, взял мою маму в заложники, грозил оторвать ей голову, эти подробности ни к чему. Короче, Биб стёр Насте память за семь лет жизни, и она не выстрелила. Не помнила, зачем ей пистолет и почему должна в меня пальнуть. Как раз тех лет, за время которых стала сволочью. Можешь воспитать наново — как считаешь нужным. А любовничка Насти насмерть загрыз Бобик. Бобика-то не считаешь колдуном?
Мама, видимо, много разболтала Клаю. Но почему-то не сказала кое-чего важного. Неприятного для Насти.
Он насупился. Снял руку с рукояти меча, теребившую навершие. Потёр лоб.
— Почему ты мне не сказал? До свадьбы с Настей… Я не разобрал в первую брачную ночь, подозревал, что не первый у неё… Дерьмо пырха!
Он бы не послушал. Когда я привёз Настю в Корун, брент смотрел на неё единственным органом — из штанов. Только теперь приоткрылись иные органы чувств.
— Потом решишь с ней. Ваше дело. Внутреннее. Семейное.
Помолчав, он возразил:
— Мюи мне тоже семья. Даже больше. И её будущий сын, мой внук… Стало быть, и ты, её муж, — мой родственник.
Прогресс! Но я решил дожать.
— Родственник — колдун? По-прежнему держишь зятя за колдуна?
— Да нет же, пырх меня забодай! Ну не разбираюсь я в этих делах… Прости! Только верью больше к нам не выпускай. От его вида мороз по заднице.
В этот момент Клая ткнул мордой Бобик: мы приехали, а где угощение?