— Слуги зажигают. К чему ты клонишь, непочтительный глей?
— Хочу предложить тебе немного прогресса и роскоши. Окно у тебя тёмное. Стёкла цветные и мутные. Оттого живёшь во тьме как ночная лесная птица. А я верну тебе солнце.
Протянул ему пластинку стекла.
Он взял, посмотрел через неё на канделябр. Подбежал секретарь. За ним — пара холуёв, из того состава, что были возле Каруха, когда я с ним торговался за налоги. Наверно, подобные типы крутятся у ног хозяина как собаки — в ожидании объедков с барского стола.
— Мой король! Хорошая работа! Такие стёкла продаются не менее чем за десять дуков, — восхитился секретарь.
— Действительно, — кивнул Карух. — Гош! Спасибо за подарок. Что ещё?
— Одна пластинка стекла — действительно в подарок, король. Но коль вы замените только одно стекло в витраже, получится лишь хуже. Начнёт гулять молва: Карух беден, раз вставил единственное прозрачное.
Он посмотрел на окно, подкрашивающее черноту январского вечера. Чтобы поменять все вставки, а там три десятка рядов в высоту и восемь в ширину, нужно…
— Пинх! Сколько стёкол в окне? — с таблицей умножения у монарха, видно, не сложились отношения.
— Двести сорок, король, — ответил я за секретаря. — Стало быть, все обойдутся вам, с учётом доставки и боя в пути, в две тысячи четыреста дуков. Или сто двадцать динов. Но поскольку заказ большой и в силу моего чрезвычайного уважения к твоему величеству, скажем так: сто серебряных динов меня устроят.
Повисла тишина.
Король переглянулся с секретарём. С друзьями. Открыл и закрыл рот. При свете свечей отчётливо было видно, как пунцовеют его щёки.
— Ты в своём уме?! Казна не может позволить себе таких трат!
О-о-о… Молодой человек не просто принял бразды правления, но и попробовал руководить, нарвавшись на подводные скалы безденежья.
— Я и не жду серебра прямо сейчас. Мой король, ты вправе давать балы, принимать иностранных гостей. Но бал закончился, гости разъехались. Всё! Серебро потрачено и не вернётся. А коль у тебя, единственного из королей Гхарга, во дворце появится окно на весь кабинет — из чистого прозрачного стекла, оно прославит Мульд на годы! На десятилетия твоего царствования. Всяк сюда входящий увидит: Карух велик. Наконец, сэкономишь на свечах и лампадном масле: моё стекло лучше пропускает свет.
— К пырху свечи… Расплачусь через два года!
То есть практически никогда. Ожидаемо. Послушаюсь мамочку.
— Я вообще не возьму с тебя серебра. Будем считать, что оно пойдёт в зачёт налогов будущего.
Если у местного яндекс-переводчика имеются шестерни, то они жалобно заскрипели, передавая фразу о налоговом зачёте. Слова-то все понятные, но не привыкли к подобным премудростям в этом мире.
— Какой зачёт? Ты чего надумал, глей? Своего короля хочешь обмануть?
— Готов повторить, положа руку на Камень Правды. Всё честно. Я отдаю тебе сто динов. Не само серебро, а товар на эту сумму. Ты мне даёшь королевский… пусть будет — мандат… В нём пишем: глей Гош освобождается от налогов на сумму сто динов, подлежащих уплате в казну после Дня пришествия Моуи.
— Манда…
— Мандат, твоё величество. Эдикт. Указ. Расписка. Лишь бы закреплённое в документе обязательство имело силу и принималось в суде с проверкой на Камне.
Он подумал. Почесал лоб и снова подумал. Потом спросил:
— То есть платить не надо? Ни сейчас, ни потом?
— Ты всё правильно понял, государь. Казна, правда, потом получит меньше налогов. Но через год, когда дела и так поправятся. А в новые окна будешь смотреть уже весной.
— Почему только весной?
— Если бы я мог наварить прорву стекла за неделю, поверь, оно бы не стоило сто динов. Процесс долгий. Затратный. Каждое стёклышко шлифуется. Часть бракуется и идёт дёшево мелким брентам. Часть неизбежно разбивается. Риск доставки во дворец — мой. А уж что наколотят твои рабочие, государь, то — твоё. За каждое лишнее стёклышко десять дуков, — увидев его возмущённый жест, торопливо добавил: — Конечно, распиской в мандате.
Он по-прежнему держал стекло в руках. Погладил пальцем кромку. Повертел.
— По-моему, ты меня дуришь. Но не пойму — как.
— Всё честно, твоё величество.
Он поднял руку, чтоб отпустить меня величавым жестом. Задержал её.
— Гош! Не надумал присоединиться ко мне походом за освобождение хрымов?
— Что ты! Слишком много расходов. На твоё стекло знаешь, сколько надо угля и кварцевого песку? А отобьётся лишь зимой. Вкладываешь восемьдесят серебряных и ждешь своей сотни почти год… У купцов капитал быстрее оборачивается.