Выбрать главу

Сзади загрохотали копыта кхаров. Два клина понеслись вперёд. Тем временем мы с отцом поменяли магазины и опустошили их. Дальше стрелять не могли: кхары врубились в ряды расстроенного и прореженного противника, уже не ждавшего атаки в стройной шеренге.

Началось бегство, преследование. Даже посредственно обученный верховой страшен для убегающего профессионала, если догоняет сзади и ударом с плеча разваливает ему голову напополам вместе с шлемом. Больно, наверное.

Я подошёл к отцу. Он сиял. Всё же профессиональный военный. А тут — выиграл бой против превосходящих численностью сил. Да ещё в справедливой войне, мы пришли на помощь друзьям, защищавшимся от агрессора.

— Здорово удалось, сын!

— Слишком. Как-то лёгко всё. Чует сердце, впереди предстоят испытания.

— Ты как всегда — полон скепсиса. Вернёмся в Кирах, выпьем лучшего нира за победу…

О возвращении речи не шло. Всадники спешивались, чтоб заняться законным мародёрством. Я по праву старшего обшмонал тела сына маркглея и сотника кароссцев, мой пояс оттянул увесистый кошель с серебром. Килограмм, не меньше.

— Хозяин! Фирух руками машет. Какие-то знаки делает.

— Наверно, спасибо хочет сказать? Успеет.

Знал бы я тогда…

Но не знал. И обратил внимание на компаньона, только когда он выбрался из крепости на поле и бегом кинулся ко мне, презрев марклейскую степенность.

Шагов с пятидесяти он закричал, сложив руки рупором:

— Гош! Кирах захвачен!

* * *

Сая бросилась к нам навстречу. Единственная, оставшаяся на свободе.

Нираг спрыгнул с седла и обнял её. А я слушал. И ощущал, что проваливаюсь в бездну. Потому что две сотни бойцов за моей спиной не значат ничего.

Моя мама, Мюи, Настя, наши дети захвачены в заложники.

Я допустил дикую, фатальную, абсолютно непростительную ошибку. Превратив своё глейство и глейство Клая в мощную крепость, допустил пребывание внутри множества случайных людей и не учёл, что среди пришлых могут оказаться не только торговцы и их охрана.

Кроме того, мой враг, выманив меня к Фируху, совершил нечто немыслимое даже по меркам Средневековья. Он сговорился со степняками. Те пригнали более трёх сотен человек, оставшихся после мелиорации на Оранжевой реке — хрымов и третью расу. Выстроили их у лесополосы с верьями и спустили на несчастных каросских волкодавов! Бедолаги, спасаясь от их клыков, хлынули к деревьям…

Читал, что ровно также нацисты во Второй мировой загоняли заключённых из концлагеря на минное поле.

Верьи пресытились, сожрав одномоментно не менее двухсот душ. И степняки беспрепятственно прорвались внутрь.

Сая закончила и теперь только беззвучно рыдала, уткнувшись в мужа.

Мы стояли около северных ворот. На меня смотрели двести пар глаз. Недоумённо суетился Бобик: почему медлим, хозяин?

А я — не железный. Не научен держать удар, когда в один миг подло забирают абсолютно всё: семью, дом, дело…

И насрать, как выгляжу в глазах окружения. Сполз с Бурёнки, опустился на траву.

Не могу…

А надо.

И я снова в седле.

— Нираг! Бери Саю на своего кхара. Едем в Кирах.

Хоть уже не успеем до темноты.

Впрочем, темно там не было. Горел завод нира. Горела стекольная мастерская. Лесопилка. Дрожжевой заводик — тоже. И над недостроенным постоялым двором со складами, нашим будущим логистическим центром, высоко реял красный петух.

Оставив войско позади, я пригнувшись, а кое-где и ползком, пробирался ближе к замку. На дистанцию поражения Биба.

Убедился: одними его силами не обойтись. Даже если найти и убить главаря. Здесь люди Айюрра, степняки, ещё какая-то банда.

Мои живы… Слава Моуи! И спасибо Бибу, что бы без него делал.

Что любопытно, не пал Форт-Нокс. Стражники закрылись изнутри и не пускают уродов. А перекрыть им вентиляцию или выкурить дымом те не догадались.

Все остальные, державшие оружие, убиты. Или бандитами, приехавшими с купцами, о чём говорила Сая, или степняками.

Тех, к слову, уже нет. Биб уловил кусок разговора. Южные налётчики отправились в Фиррах, где Клай оставил всего десяток воинов. Критически мало! Не удержат.

Судорожно соображая — что предпринять дальше — я на миг утратил бдительность и тут же был наказан. Пара каких-то оборванцев заметила меня. Они заорали «глей! глей», сами понеслись к воротам. Их тотчас закрыли. А на башенку одной из привратных площадок вышел рослый воин. Лицо скрыто забралом.

В руках он держал Моиса. Не как ребёнка, а как лишнего котёнка, которого надо бросить в реку и утопить. Или просто сбросить в ров с крепостной стены.