Глава 4
... Заезжие лицедеи начали представление, Талгир поморщился, опять набившая оскомину старая сказка о коварном принце и простодушной селянке, победившей смерть силой любви. Талгир внимательно посмотрел на сестру, малышка попыталась пробраться ближе к помосту. Но хранитель удержал её за плечо. Исхагор покорно вернулась на колени старого друга, и Талгир хмыкнул - ещё бы! У сестрёнки с её главным духом самый настоящий магический договор - девочка беспрекословно слушается своего хранителя до двадцати лет. Единственное, что девочка выторговала в этом соглашении - это то, что хранитель не злоупотребляет властью и объясняет свои действия со всей доступной откровенностью. Правда, хранитель и тут оговорил свои условия, вначале действия, а затем и слова, объясняющие необходимость действия. Разумно, девочка слишком импульсивна, чрезмерно любопытна и готова устремиться за любой диковинкой, чтобы осмотреть, потрогать и по возможности завладеть.
Она чрезвычайно умна и проницательна для своих двенадцати лет, но очень уж живое и крайне любопытное дитя. Талгир сокрушённо вздохнул, он расстаётся с семьёй почти на год. Юноша беспокоился вовсе не об охране дорогих ему женщин. Их хранители и духи долины справятся с любым нападением, да и за десять лет не было ни единого случая нападения на долину гейзеров. Даже бесстрашная гномья молодёжь быстро усвоила, что беспокоить обитателей долины не слишком полезно для репутации, не говоря уже о здоровье. Удачно, что Гичи-Аум пожелал сопровождать ученика в столицу гномов. Талгир непроизвольно почесал клановую татуировку, что-то его огневички забеспокоились, явно пытаются привлечь внимание. Талгир закрутил головой, оглядывая толпу зрителей и краем глаза отметил, как Гичи-Аум привстал с девочкой на коленях... а дальше время замедлилось настолько, что сын Исхаг мчался к маленькой сестре, словно рвался сквозь встречный водный поток.
Медленно и неторопливо старый хранитель долины вытянул руки, с ладоней сорвались три туманных сгустка и понеслись через площадь, а в кулаке Гичи-Аума - на расстоянии ладони от лица девочки - словно из воздуха возникла длинная эльфийская стрела.
Хранитель девочки мгновенно проявился у противоположного конца площади. Огромная карса ударом лапы лишила негодяя сознания и время понеслось вскачь.
Талгир рванулся прочь от толпы, торопясь связать неловко упавшего стрелка. Он успел вовремя, тот как раз пришёл в себя и попытался встать. Коротким ударом сын шаманки успокоил напавшего и связал ноги, совсем по-эльфийски подтянув пятки к тонкой шее. Теперь незадачливому стрелку малейшее движение чревато приятными ощущениями, стоит сделать лёгкое движение и петля крепко придушит связанного. Талгир затянул последний узел и едва сдержался, чтобы не разбить подкованным сапогом смазливое лицо. Присел над упавшим и всмотрелся внимательнее, а ведь что-то тут нечисто, решил Талгир, очень уж изящно сложён этот неудачник! Короткое заклинание и со стрелка сползла личина - эльф! Тот самый перворождённый, следивший за ними у коновязи. Недурно! Гномья стража подоспела вовремя, Талгир закончил осмотр длинного лука, полумёртвого эльфа из якобы мирного посольства и теперь внимательнейшим образом изучал эльфийские стрелы в колчане. Каких стрел там только не было! Заговоренные на паралич и на смерть от заражения крови, срезни, мощные бронебойные стрелы и тонкие, длинные, изящные "цветы смерти".
Старший стражник осмотрел наконечник выпущенной стрелы, услужливо поданной подручным, и грязно выругался. Ещё бы, знаменитые эльфийские "цветы смерти", разворачивающиеся в ране, как венчик цветка. Старший резко скомандовал и на пришедшего в себя эльфа двое стражей набросили магические путы, после чего старший рывком оборвал верёвку, поставил на ноги пленника и толчком направил к обоим сопровождающим его гномам. Два рослых стражника волоком утащили безвольное тело, а Талгир вернулся к сестре.