"Очень молодым дядюшкой," - уточнил про себя Фелиз, улыбаясь в темноте.
- Единственным местом, где можно было без проблем раздобыть еды, был твой корабль. Поэтому я отправилась туда.
"Или, все-таки, кузеном?" - раздумывал Фелиз.
- И представляешь, твой буфет, в которым ты хранишь еду, просто волшебный. Сколько из него ни бери, он никогда не бывает пустым!
- Да, - подтвердил Фелиз. - Автоматическая обработка, - а про себя подумал: - Нет, просто друг семьи. Хороший друг семьи; вот как я себя чувствую рядом с Каи.
- И вот еще что, - проговорила Каи. - Мне очень стыдно, но я не удержалась от того, чтобы хоть еще немного не порисовать в твоем журнале. Я извиняюсь. Просто я сама не ведала, что...
- Да-да, - закивал Фелиз, улыбаясь в темноте, - получилось великолепно.
- Великолепно?
Он почувствовал, как она подняла голову, и быстро пришел в себя.
- Я имею в виду, художественное исполнение. Гм... такое изяшество, совершенство линий...
- Правда?! - голос Каи дрожал от восторга. - До тебя дошел смысл моей живописи?
- Это просто замечательно!
- Ах! - воскликнула Каи. - Ты действительно так считаешь? А что на тебя с самого начала поразило больше всего? И что ты почувствовал, когда впервые увидел мой рисунок? Это сразу произвело на тебя впечатление, да?
- Да, - подтвердил Фелиз.
- Ты сказал, что это было замечательно. Ты правда считаешь, что это замечательно? Или просто замечательно? То есть, я хочу сказать, тебе в самом деле видится в этом нечто особое?
- Я же уже высказал свое мнение, не так ли?
- Ах! - снова воскликнула Каи, бросаясь к нему на шею. Фелиз тоже осторожно обнял ее, но затем вовремя опомнился. "Оба-на," - подумал он про себя.
- Сейчас не самое подходящее время, - вслух сказал он.
- Сейчас? Что? - Он чувствовал, как Каи смотрит на него из темноты. Не самое подходящее время для чего?
- Да так, пустяки. Потом объясню, - пробормотал Фелиз. - А сейчас мне хотелось бы дослушать до конца твой рассказ.
- Но мне показалось, что мы говорили о моей живописи.
- У нас еще будет время для такого... - "Да что за бред я несу?" думал Фелиз. Он смущенно кашлянул. - Мы обязательно поговорим о твоей живописи. Попозже, - пообещал он. - А в данный момент ситуация такова, что времени для этого совершенно нет. - "Довольно дурацкое объяснение, никакой логики, - думал он про себя. - Ну да ладно." - Продолжай.
- Ладно, - с явной неохотой согласилась Каи и печально вздохнула. Ну, в общем, после еды я начала раздумывать над тем, что ты мне сказал. И решила выяснить все сама раз и навсегда - а там уж будь, что будет. И тогда я пошла в библиотеку.
- Умница.
- Я убеждала себя в том, что это нужно было сделать давным-давно. Но, Фелиз! Это было ужасно. Там было полно пауков и прочей гадости, они ползали повсюду. А еще там очень темно. Туда, наверное, уже лет сто никто не заглядывал! И на всем столько пыли, что за ней ничего нельзя разглядеть, и даже дышать невозможно. И я... я за-заблудилась... - Она чнова задрожала.
Фелиз осторожно обнял ее.
- Но все-таки, - подсказал он, - в конце коноцв ты нашла, то что и скала...
- Да. В конце концов нашла, - согласилась она. - Это все правда. Поначалу мы просто прекратили общаться с ними. Затем стали действовать и одеваться иначе, не так, как они. А потом и вовсе начали делать вид, будто их не существует. И все это время они, со своей стороны, вели себя точно так же. Фелиз! Ты должен разрешить мне остаться с тобой - отныне и навсегда.
Фелиз слегка вздрогнул.
- Что ж, посмотрим, - ответил он.
- Ведь у меня кроме тебя больше и нет никого. - Она вцепилась в него. - Разве мы не можем уйти отсюда и поселиться где-нибудь в другом месте, там, где нас никто не найдет? В горы они за нами не пойдут; это я точно знаю.
- Что ж, - проговорил Фелиз. - Бегство в горы - не самый лучший выход. То есть, я хочу сказать, что ты знаешь обо мне еще далеко не все.
- Ну и что! Мне все равно! - ответила она.
- Что ж, очень мило с твоей стороны. Но я все еще сижу здесь под замком, и мне нужно подумать еще очень о многом, - сказал Фелиз. - В данный же момент меня очень интересует все, что ты только можешь мне рассказать о своем народе и о тех, других.
- Тогда спрашивай! - воскликнула Каи.
- Ну ладно... гм, - сказал Фелиз. - Скажи, а что случится, если ты вдруг увидишь человека, на котором совсем не будет одежды? Я имею в виду..., - он осекся, услышав, как Каи испуганно вскрикнула.
- Какой кошмар! - ужаснулась она.
- Кошмар?
- Любой порядочный человек, - назидательно проговорила Каи, - носит одежду все время.
- Днем и ночью? И в обществе, и когда остается один?
- Полагаю, что так! Ведь даже если ты один, то мало ли кто за тобой может подглядывать... вот ужас-то! - Она внезапно замолчала. Наступила короткая пауза. - Кажется, я знаю, что ты имеешь в виду, - сказала она наконец.
- Кто-нибудь из чужаков может случайно или нарочно оказаться рядом; и даже если человек не признает их существования, то все равно никто не может поручиться, что их обработка была такой же действенной, как и вашей, объяснил Фелиз. - Они запросто могут позволить себе видеть вас.
- Могут, - грустно согласилась Каи.
- К тому же, - продолжал Фелиз, - это может быть нарушением главного табу, так как совершенно голый человек не может быть идентифицирован и отнесен к тому или иному сообществу.
- Табу? - спросила Каи. - А что такое табу?
- Потом объясню. И когда ты впервые сама себе призналась в том, что ты видишь тех, других людей?
Он слышал, как девушка тяжело вздохнула.
- Я видела их всегда! - внезапно заговорила она. - Я всегда знала, что они обитают рядом с нами, и лишь делала вид, что я их не вижу.
- И готов поспорить, - мрачно сказал Фелиз, - что и все остальные, или почти все, делали то же самое. Возможно, кое-кто и достиг столь больших успехов по части самовнушения - например, Эль Хоска - что они и в самом деле никого не видели. Но уверен, что подавляющее большинство ваших людей действуют по тому же принципу, что и ты.
- Да, - согласилась Каи. - Но что толку? Они все равно никогда не признаются в этом!
- Не признаются, - подтвердил Фелиз. - Но это уже не важно.
- А что важно?
- Если я расскажу тебе все, то ты просто не поверишь, - сказал Фелиз. - Оба ваши общества, как и все социальные идеи, доведенные до абсурда, начинают рушиться под тяжестью своих же собственных условностей. Эль Хоска единолично сосредоточил в своих руках всю власть, что было вызвано крайней необходимостью, а Таки...