Мать и Лес – два божества эльфийской расы, в незапамятные времена, заключившие союз и тем самым победившие в войне рукотворных богов, конец которой считается концом времени великой тьмы, последовавшей за эпохой чудес. Два столпа - два мощных течения на которых основано всё Древо. Но между собой они совсем разные. Великий Лес – слишком чужд. Он невообразимо огромен, одновременно существуя во всех мирах Древа и связывая их воедино. Чтобы просто поговорить с Лесом, выбравшие этот путь жрицы долгое время готовятся, понемногу изменяя самих себя путём направленных медитаций, просто чтобы иметь возможность выслушать волю Леса и не сойти при этом с ума.
Мать совсем другая. В отличии от Леса она территориально локализована. Если Лес везде и, одновременно, нигде конкретно, то Мать точно здесь, под древним городом в центральном мире располагается её недвижимое тело. Как и Лес – Мать хранит знания древних эльфов эпохи чудес. Как и Лес – Мать участвовала в создании современных эльфов сотворив их такими, какими желала их видеть.
В отличии от Леса, Мать более человечна. Её можно спросить о чём-нибудь и, возможно, получить ответ, если на то будет желание Матери. Единственное желание Великого Леса – расти, становиться больше. Желания Матери гораздо более многообразны. Награждая отличившихся и наказывая оступившихся, она ведёт Древо эльфов к ей одной ведомой цели. И, разумеется, как всякая мать, создавая, воспитывая, наказывая или же пожирая и растворяя, она любит каждого из своих детей.
Араниэль чувствовала эту любовь. Обласканная всепроникающим, в пределах древнего города, взглядом Великой Матери она ощущала себя наконец-то вернувшемся домой ребёнком.
Анфилады пустых комнат и не менее пустые коридоры – уцелевшие строения древнего города тщательно восстановлены, но пусты. Только полоски светящегося мха рисуют загадочные узоры на потолках и, частично, на стенах. Пыли нет, как и всего прочего, лишнего. Мать любит чистоту, и целая армия специально подготовленных кадавров занимается обслуживанием её гигантского тела, заодно тщательно убираясь наверху. Говорят, будто за по-настоящему серьёзные провинности провинившегося эльфа превращают в кадавра словно какого-то низшего и из таких вот несчастных собран круг внутренних служителей, обслуживающих скрытое под землёй тело Матери.
-Араниэль, дитя моё…
Голос звал. Голос направлял её. Он звучал внутри её головы. Безмолвное общение – одна из даримых хтонью способностью, которую древние эльфы сумели понять и поставить себе на службу. Частично сумели.
Высшая воительница шла уверено. Прежде она не была в этой части запретного города, но ни малейших сомнений куда именно зовёт её Мать не возникало. За время пути она дважды видела других эльфов, а с одной из них, в ранге мастересы, разминулась буквально на расстоянии вытянутой руки. Будучи сердцем и душой, раскинувшейся на множество миров эльфийского Древа, Мать никогда не спала. Постоянно востребованная, она держала руку на пульсе деяний всех своих детей, могла вести тысячи бесед одновременно и также одновременно думать тысячу разных мыслей. Великая Мать была поистине великолепной.
Разминувшись с возвращающейся после приватной беседы с Матерью мастерессой, Араниэль улыбнулась ей чисто и открыто, как будто своей сестре. В ответ такая же открытая улыбка и лёгкое, как падение пера, прикосновение подушечками пальцев к тыльной стороне ладони – ободрение, успокоение, пожелание всего доброго.
Там, за пределами древнего запретного города, они практически незнакомы. Случайно встреченная мастересса, кажется, входила в совет высших. Возможно, она слышала об Араниэль в связи с событиями в мире хумансов, а может быть и нет. Там, снаружи, их статусы различны: высшая воительница не ровня мастересе, тем более входящей в совет. Снаружи они хищницы: старая и молодая, вполне возможно претендующая на её место. Там они конкуренты плетущие сети интриг и всегда готовые добить оступившуюся ради того, чтоб возвысится самой, заслужить новый дар от Матери или хотя бы одну только лишь её благосклонность, мимолётный взгляд, крупицу внимания. Там, снаружи – смертельная битва за крохи материнской любви, в которой выживают лучшие: самые сильные, хитрые и жестокие. Но здесь в сражениях нет нужды. Внутри древнего города всё пронизано любовью Матери, воздух звенит от неё и её любви и внимания с лихвой хватает на всех вошедших внутрь. Изначальная причина конфликта временно исчезает, и сёстры снова становятся сёстрами. Старшая сестра подбодрила младшую, пожелала её удачи. Что здесь такого странного? Ничего особенного.