Подошедшие подкрепления расстреливали стрекоз слаженным огнём. Особенно помогали зенитные самоходные установки, буквально вычищающие небо от тварей. Какие-то шансы уцелеть имели лишь те из стрекоз, кто сидел неподвижно, прячась в ветвях или на крышах. Жуков тоже перестреляли и тем самым инфраструктура военного аэродрома была сохранена. Всё-таки напавшие твари, при всей своей опасности и необычности, не имели полноценного разума, подчинялись пусть сложным, но инстинктам и не могли гибко менять тактику или оперативно отступить, столкнувшись с большими потерями. Они тупо продолжали следовать заложенной программе, отчего и погибли все до единой.
С того дня в охрану закрытого городка и аэродрома были добавлены множество единиц самоходных зенитных установок. Нападение низколетящих и не имевших в себе ни грамма металла стрекоз показало, что на радары и автоматические системы предупреждения угроз на их основе полностью полагаться нельзя. Часовым приходилось по старинке выискивать возможного противника глазами периодически подменяя друг друга чтобы глаз не уставал и не пропустил повторно приближающуюся угрозу.
Получив ответы от всех постов, а также от всех патрулей, Гуанг Ен лично посетил кабинет «умников». Там, группа инженеров, пыталась наладить систему автоматического наблюдения на основе данных с разбросанных по городу камер и постоянно висящих в воздухе дронов. Когда радары и прочие существующие средства дальнего обнаружения показали свою неэффективность против нового противника, командование пожелало получить хоть как-то автоматизированное средство раннего предупреждения. Инженеры бились уже неделю, но устойчиво работающего решения создать пока не могли. Подключенные к видеокамерам нейросети то определяли пролетающую мимо стаю птиц в качестве повторного нападения стрекоз, а другой раз вовсе зависли, перестав реагировать на любое внешнее воздействие. В общем автоматизированное решение оставалось пока ещё очень сырым и надеяться только на него одно явно не стоило.
Глава отдела инженеров сдержанно поздоровался с Гуангом Еном и заверил того, что в данный момент система наблюдения и распознавания угроз работает в штатном режиме и если она вдруг зависнет, то они сразу узнают об этом и перезагрузят систему, а не два часа спустя как было прошлый раз.
Ен лично обошёл все посты в здании, включая пару зенитных установок, установленных прямо на крыше и часовых охранявших главный вход. Хотя странно было бы думать, что монстры, если решат напасть, попробуют вежливо зайти через двери. Скорее уж они станут подкапываться снизу, нападать сверху, проникать через коммуникации или ещё как, но не через центральный вход.
Проверяя охрану у главного входа, Ен столкнулся с двумя майорами. Летуны собирались на очередное совещание в штабе. Отдав честь, старший лейтенант прошёл мимо, но какая-то деталь зацепила его взгляд вынудив оглянуться и присмотреться к летунам более внимательно.
Гуанг Ен не был лётчиком, но прожил в закрытом городке достаточно долго чтобы узнавать большинство местных летунов если не по фамилиям, то хотя бы в лицо. И дело не в том, что эти двое ему незнакомы. Компенсируя потери, понесённые во время нападения роя стрекоз и просто в усиление, в четвёртую воздушную армию перевели довольно много новых лиц из других частей воздушных сил. Напротив, как раз двое прошедших мимо майора оказались Гуангу хорошо знакомы. С одним так и вовсе Ен находился в состоянии вялотекущей вражды.
Точнее, как вражды? Всё началось с обычной бытовой ссоры, когда для недавно переведённого майора воздушных сил не нашлось места в общежитии для летунов и его временно поселили к «наземникам», то есть туда, где жили техники, охранники и прочий «не лётный» персонал. Видимо посчитавший себя не иначе как «лебедем в изгнании вынужденным обретаться среди крыс» или «благородным цзюньваном в окружении грязных чихо» майор принципиально отказался соблюдать принятые в общежитии правила вроде своевременного выноса мусора, запрета на прослушивания громкой музыки в ночное время и так далее. Гуанг Ен имел неосторожность сделать новому соседу замечание, что свой мусор желательно своевременно доносить до мусорного бака, а не оставлять в коридоре до утра. Летун тогда открыто послал Ена, надавив своим более высоким званием. Правда, вскоре он получил выговор от ещё более вышестоящего начальства и подумал, что это работа Гуанга, хотя тот, честно говоря, был совершенно не при чём. Позже майора переселили в общежитие для лётчиков, но мстительный летун время от времени по мелкому гадил Ену строча на него докладные записки, в которых цеплялся за любую попавшуюся мелочь раздувая её до размеров Большого Хингана. Было дело он как-то прицепился к тому, что Гуанг, при встрече, немного промедлил прежде, чем отдать честь и накрутил вокруг этого чуть ли не подозрение в государственной измене. После того рапорта майору официально приказали бросить заниматься глупостями, и он только злобно сверкал глазами при встрече с Еном.