— Если она что-то знает, почему же они ее не угрохали? — спросил Керман.
— Это-то меня и тревожит. До сих пор всех их убивали более или менее случайно, но убийство Фридлендера было умышленным. Это означает, что кто-то ударился в панику и что Аноне угрожает опасность.
Керман выпрямился на сиденье.
— Ты думаешь, они попытаются до нее добраться?
— Да. Нам надо спрятать Анону в безопасном месте. Возможно, мы уговорим доктора Мэнселла положить ее в свою клинику в Лос-Анджелесе, и я попрошу Кругера одолжить мне парочку его мордобойцев, чтобы они сидели у двери.
— Может, ты и сам слишком начитался детективов, — произнес Керман и покосился на меня.
Я вел «бьюик» на большой скорости, а сам все размышлял об убийстве Фридлендера, и чем больше думал, тем неспокойнее становилось у меня на душе.
Мы доехали до Сан-Лукаса, и я затормозил у драгстора.
— В чем дело? — спросил удивленный Керман.
— Хочу позвонить Поле, — сказал я. — Надо было сделать это еще в Фриско. Мне страшно.
— Спокойно, — сказал Керман, но вид у него был испуганный. — Уж больно у тебя разыгралось воображение.
— Надеюсь, что так, — ответил я и направился к телефонной будке.
Керман схватил меня за руку и потащил назад.
— Ты только посмотри!
Он указывал на стопку вечерних газет на полке киоска. На первой полосе аршинными буквами стояло:
— Купи газету, — сказал я, выдернул руку и вошел в будку. Я попросил соединить меня с квартирой Полы. Я слышал продолжительные гудки вызова, но никто не отвечал. Сердце у меня бешено колотилось.
Она должна быть дома. Мы же договорились, что Анону нельзя оставлять одну.
Подошел Керман и смотрел на мое напряженное лицо через стеклянную дверь. Я покачал головой, прервал связь и попросил оператора попробовать еще раз.
Пока она соединяла, я открыл дверь.
— Не отвечают. Она пробует снова.
Лицо Кермана помрачнело.
— Поехали. Нам еще целый час езды.
Как раз когда я уже собирался повесить трубку, я услышал оператора, которая сообщила, что линия исправна, но никто не отвечает.
Я бросил трубку на рычаг, и мы вместе выбежали из магазина.
Я принялся настегивать «бьюик» по главной улице, а как только мы вырвались за город, тут и вовсе наддал жару.
Керман попытался читать газету, но на такой скорости ему трудно было удержать ее в руках.
— Ее нашли сегодня пополудни, — проорал он мне в ухо. — Она приняла яд, после того как Сэлзер сообщил в полицию о смерти Куэлла. Об Аноне — ни слова. О сиделке Гэрни — тоже.
— Она первая из них, кто струсил, — сказал я. — Если только ее не отравили. Впрочем, черт с ней. Я боюсь за Полу.
Впоследствии Керман говорил, что никогда еще в жизни его так быстро не катали в машине и он ни в коем случае не хотел бы испытать это еще раз. Одно время стрелка спидометра замерла на отметке 92 и оставалась там, пока мы с ревом неслись по широкой прибрежной дороге, причем я все время нажимал на клаксон.
За нами погнался патрульный фараон, но у него ничего не получилось. Он торчал сзади две или три минуты, затем исчез из виду. Я догадался, что он сообщит о нас в следующий городок, поэтому свернул с основной трассы и поехал по проселку не шире двадцати футов. Керман просто сидел, закрыв глаза, и молился.
Мы добрались до Орчид-Сити за 45 минут, проехав за это время шестьдесят с лишним миль.
Пола жила на Парковом бульваре, ярдах в ста от парковой больницы. Мы с ревом пронеслись по широкому бульвару и затормозили у многоквартирного дома, шины завизжали, как поросенок на бойне.
Лифт поднял нас на третий этаж, и мы рванулись к квартире Полы. Я нажал на кнопку звонка и не отпускал. Дверь никто не открывал. Пот выступил у меня на лице, как будто я только что вышел из-под душа.
Я отступил в сторону.
— Вместе, — сказал я Керману.
Дверь была добротная, но и мы не лыком шиты. После третьего удара замок сломался, и мы оказались в небольшой аккуратной прихожей.