Он стоял неподвижно, уставившись на пулемет, челюсть у него отвисла.
— Повернись, приказал я.
Он повернулся, и я стукнул его прикладом по затылку.
Когда он падал, я схватил его за рубашку и тихонько опустил на пол.
Теперь следовало убрать его с глаз долой, пока не появится кто-нибудь еще.
Рядом со мной оказалась какая-то дверь. Рискуя, я повернул ручку и заглянул в пустую каюту. Вероятно, это была его каюта, и он направлялся туда.
Я схватил его под мышки и затащил в каюту, потом закрыл и запер дверь на задвижку. Быстро сняв с него одежду, сбросил свою и облачился в его форму. Яхтсменская кепка оказалась мне великовата, зато скрывала лицо.
Я засунул ему в рот кляп, закатал в простыню и связал простыню ремнем и куском провода, который нашел в каюте. Затем взвалил его на койку, оставил пулемет рядом с ним, сунул свой револьвер за пояс брюк и пошел к двери.
Прислушавшись и ничего не услышав, я приоткрыл дверь и выглянул. Коридор был пуст, как разум мертвеца, и столь же тих. Я выключил свет, выскользнул из каюты и запер за собой дверь.
Часы показывали двадцать пять минут девятого. До появления Кермана оставалось всего тридцать пять минут.
Глава шестая
Я стоял в тени и смотрел вдоль лодочной палубы. Крепкий бриз трепал над головой кремово-красный навес. Вся палуба была покрыта тяжелым красным ворсистым ковром, а от зелено-красных огней на леерах образовывалась нитка блестящих бисеринок.
За мостиком я видел двух безупречно одетых моряков, стоявших под дуговыми лампами сходен. На борт только что поднялись девушка в вечернем платье и двое мужчин в смокингах. Они пересекли палубу и скрылись в ярко освещенном ресторане, размещавшемся между мостиком и полубаком. В большие продолговатые окна я видел парочки, танцующие под звуки саксофонов с сурдинкой и дробь барабанов.
Надо мной, на мостиковой палубе, трое, одетые в белое, висели над перилами, наблюдая за постоянным потоком прибывающих. Там наверху было темно, но я увидел, что один из них курит.
Меня никто не замечал и, быстро глянув по сторонам, я кинулся к спасательной шлюпке; подождал, послушал, снова осмотрелся, затем сделал быстрый тихий рывок в тень под мостик.
— Все едут и едут, — протянул надо мной чей-то голос. — Будет еще одна хорошая ночь.
— Да, — ответил ему другой голос. — Посмотри на эту даму в красном платье. Посмотри, какая у нее фигура. Готов спорить, что она…
Но я не стал дожидаться, чтобы услышать, о чем они спорят. Я боялся, что, глянув вниз, они увидят меня. Рядом со мной оказалась какая-то дверь. Я отодвинул ее на пару дюймов и посмотрел на нижнюю палубу. Где-то недалеко засмеялась девушка, засмеялась громким, резким смехом, и я невольно бросил взгляд через плечо.
— Вдрызг пьяная, — сказал один из мужчин на мостике. — Вот такие женщины мне нравятся.
На борт только что поднялись три девушки и трое мужчин. Одна из девушек была до того пьяна, что едва шла. Когда они направились к ресторану, я скользнул по лестнице на нижнюю палубу.
Там было темно и тихо. Я отошел от лестницы. Свет появившейся из-за тонкого облака луны был достаточно яркий, чтобы я разглядел, что на палубе никого нет. Единственный источник света на палубе исходил от дальнего иллюминатора, и он столь же резко бросался в глаза, как пятно от супа на венчальном платье невесты.
Осторожно и бесшумно я направился к нему, но на полдороге остановился. Впереди вдруг возникла белая фигура, двигавшаяся мне навстречу. Укрыться на палубе было совершенно негде. Я отошел к перилам и оперся на них, а пальцы мои сомкнулись на рукояти револьвера.
Высокий широкоплечий мужчина в тельняшке и белых хлопчатобумажных брюках вошел в круг света от иллюминатора и вышел из него, направляясь в мою сторону. Он прошел мимо, мурлыча себе под нос и даже не взглянув на меня, и взобрался по лестнице на верхнюю палубу.
Тяжело дыша, я снова направился к иллюминатору, остановился перед ним, быстро заглянул в каюту и чуть не вскрикнул от радости — в кресле сидела Пола. Она читала журнал, на лице — легкая тревога. Она казалась такой красивой и потерянной. Я и рассчитывал найти ее на этой палубе, так как полагал, что больше им ее просто негде спрятать, но не ожидал, что найду ее так быстро.
Я осмотрел дверь каюты — с наружной стороны она была закрыта на задвижку. Я отодвинул ее, повернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась, и я вошел. Казалось, будто вошел в теплицу в разгар лета.
При виде меня Пола вскочила с кресла. Какое-то мгновение она не узнавала меня — я ведь был в белых брюках и яхтсменской кепочке, потом вяло опустилась в кресло и попыталась улыбнуться. Радость в ее глазах была уже сама по себе достаточным вознаграждением за то путешествие, какое я проделал в упаковочном ящике.