Сима могла бы и не беспокоиться: Иван, точно привидение, сидел на заднем сиденье «Вольво» и тихо улыбался. Видимо, растерянному виду Алексея, никак не ожидавшего его увидеть и несколько остолбеневшего.
— Всем доброе утро, — Алексей сперва пожал руку Герману, пересевшему на заднее сиденье, к телохранителю, затем Ивану. Телохранитель всегда подавал ладонь нерешительно, точно боясь, что протянутая ему рука внезапно исчезнет, а его попытка рукопожатия окажется лишь поводом для острот начальства. Потому и, поздоровавшись, старался быстро убрать руку, будто показав непристойный жест. — Прошу прощения за небольшую задержку, — и добавил: — Холодновато сегодня все же. Градусов пять не больше. Как будто и не апрель.
Вероника пожала плечами, Герман, однако, решился объяснить случившуюся перемену им своей диспозиции и негромко произнес:
— Мы немного опаздываем, застряли минут на пятнадцать в пробке. По всей видимости, придется наверстывать.
В том смысле, что Мельников не может сидеть на переднем сиденье во время езды на скорости за шестьдесят: не то какая-то фобия, не то просто слабый желудок.
Пока Алексей усаживался на сиденье, машина начала разворачиваться на гаревой дорожке в сторону автоматических въездных ворот. Те стали вальяжно расходиться в стороны, выпуская беспокойную машину. Вероника едва не поцарапала левое крыло, когда проскакивала в расширяющийся створ, точно вела «Арго» меж Симплегад.
Уже через сорок секунд в ход была пущена пятая передача, скорость перевалила за сто.
Алексей отвлекся от созерцания рук Вероники, стремительно меняющих курс машины и продолжающих увеличивать и без того немаленькую скорость. Обернувшись, он спросил:
— Как же ты угадал со временем?
Иван не успел ответить.
— Это я ему позвонила, — донесся тонкий голосок.
— Зачем?
Вероника пожала плечами:
— Разве я сделала что-то не так?
— Да нет, почему же. Вот только, зачем мне сегодня охрана, я не представляю.
— Никогда не помешает. Как я понимаю, телохранитель, во-первых, придает уверенности охраняемому, а во-вторых, повышает значимость последнего в глазах того, с кем ему предстоит вести переговоры.
— Ты лучше на дорогу смотри, а не на меня, — хотя, по большому счету, ему было приятно именно последнее.
Вероника фыркнула:
— Я так и делаю, — и тут же подрезала самосвал.
Сзади послышался протяжный скрип тормозов тяжелой неповоротливой машины, запоздалый гудок. Иван досадливо хлопнул себя по лбу:
— Лучше бы я сел за руль.
Алексей хохотнул, чувствуя в себе какой-то детский восторг, разом охвативший его, не то от быстрой езды, не то от приятной компании, которую справедливо считал «своей».
— Я так и думал. Но она все равно быстрее водит, так что не обессудь.
— Вероника, за сколько времени вы сумеете добраться? — Мельников спрашивал, не отрывая взгляда от серого в крапинку потолка машины.
— От силы полчаса, Герман Романович, мы сейчас на МКАД выберемся, — она хлопнула себя по карману куртки и обернулась назад: — У кого-нибудь сигареты найдутся?
Она наверняка знала, что позади нее сидят убежденные противники «легкого наркотика».
Ее шеф пожал плечами и полез в карман.
— Послал же мне Господь курящую секретаршу. Ника, ты вводишь меня во искушение.
Однако же в кармане ничего не обнаружилось. Всю дорогу его не покидала уверенность в том, что он что-то забыл, и вот теперь стало понятно, что именно.
— Ладно, тогда я на секундочку, раз уж у нас так неудачно сложилось.
Визжа тормозами, машина остановилась у коммерческой палатки, хлопнула дверь, послышалось ритмичное «цок-цок» каблучков. Вероника выскочила из «Вольво», несмотря на всеобщие протесты, и побежала к ларьку, на ходу вытаскивая кошелек.
В салоне воцарилось молчание, тем более ощутимое, что за мгновение до этого, разговор достиг своего апогея. Мельников беспокойно выглянул в окно, его пальцы зажили собственной жизнью, вновь отстукивая быструю мелодию на крышке «дипломата». Иван откинулся на сиденье, опустил стекло и выкинул какой-то мусор. Сам Алексей нервно зевнул, стараясь сдержать себя и не смотреть в боковое стекло, туда, где Вероника торопливо расплачивалась за купленные пачки. Спустя несколько секунд снова послышалось «цок-цок», дверь открылась. Алексей увидел пушистые темно-серые лосины и, до уровня груди, светлый свитерок под яркой трехцветной курткой олимпийской сборной России. Через мгновение Вероника нагнулась, одновременно протягивая Алексею пачку «Сити», ее худенькое личико озорно улыбалось совершенной операции. Она села на сиденье, завела мотор и вырулила на проезжую часть к недовольству тех, кто вынужден был тормозить, уступая дорогу новому ездоку.