— На кого?
— На группу Филимонова.
Павел хмыкнул, не то удовлетворенный услышанным, не то раздраженный, этой его реакции Антон не понял. И потому поспешил добавить, как бы в оправдание своим действиям:
— Вагит Тимурович вполне искренне считал три года назад, что именно из отдела перспективного планирования пришла весточка тем наемникам, что разворотили его «мерин» в назидание за отказ…
— Я помню эту историю, незачем мне ее пересказывать, — раздраженно произнес Павел. — Выяснилось же в итоге, что это ребята Османова — что-то недополучили. Помнишь, наверное, такого.
— Помню, — охотно согласился Антон, — он сейчас где-то в провинции обитает, даже не в Спасопрокопьевске, как раньше.
— Обитал, — неохотно уточнил Павел, с каким-то холодком в голосе. — В прошлом году попал в аварию, где-то там, в области. Спасти не удалось.
Он помолчал немного, затем продолжил тем же тоном:
— А тогда еще был «под крылом самолета», великие идеи продвигал среди местного населения. Большого человека в госдепы продвигал, большой куш слупил с него и со своего шефа за работу. И незачем так на меня смотреть, я Османовым непосредственно занимался, лучше сказать, связями с Османовым. В качестве финансового директора… этой группировки в Москве.
Павлу еще раз вспомнилось, что подчиненные называют его «наследником», как-никак родственных связей с племянником Караев не скрывал с того момента как устроил молодого человека к себе на работу и принялся объяснять ему с азов устройство вещей и ход событий. Откровенно испытывал на прочность и устраивал проверки деятельности в самые неподходящие моменты, спартанскими приемами давая возможность Павлу обеспечить себе нужный для успешного продвижения — уже в недалеком будущем, когда он станет представлять собой самостоятельную единицу, — необходимый запас плавучести в бурных водах нарождающихся деловых отношений.
Не исключено, ядовито подумал Павел, что уроки Караева все же пошли ему на пользу. Если дело, которым он занимается последние недели и дни, все же выгорит, можно будет с уверенностью говорить, что ученик оказался не так плох, как предполагал поначалу учитель. И перещеголял его в применении невысказанного, но каждодневно практикуемого правила: Homo homini lupus est.
Кстати, как там волк на чеченском? Кажется, борз.
— Ладно, пускай будет Филимонов, — согласился он. — Мне не жалко. Как намек пока сгодится.
— Вполне ведь можно допустить, что из его группы тогда вычистили не всех, — поспешил добавить Антон. — Сами понимаете, всякое бывает.
— Я понял, допустить можно и это. Когда подчистка проведенных банковских операций и моих счетов будет полностью завершена?
— Она уже завершена, Павел Сергеевич. Следов нет, можете убедиться сами. Если угодно, Ряшитов принесет вам распечатки или же сам…
— После. Все после. Сейчас я займусь бумагами.
Молодой человек тут же посчитал свое присутствие излишним и поспешил откланяться.
— Да и последнее, — голос Павла остановил его на выходе. Антон торопливо закрыл распахнутую дверь и обернулся. — Днем я буду на заседании, скорее всего, порядком задержусь. Так что меня не ждите. А Ряшитов пускай не выезжает из офиса до вечера, он мне еще может понадобиться.
— Само собой, он тогда с распечатками…
Павел махнул рукой, и молодой человек немедленно исчез за дверью. Жест этот был точной копией караевского, подсмотренный им давным-давно, и по этой причине первоисточник эффектного движения руки уже забылся Павлом совершенно.
Убедившись, что остался один, Павел вынул из верхнего ящика стола несколько бумаг, положил их в принесенную Антоном папку, старательно смешал с уже имеющимися, поднялся и вышел из-за стола.
В приемной он счел необходимым напомнить нелюбопытной секретарше о заседании, на котором намерен присутствовать. Все входящие запросы на его имя пускай ждут лучших времен.
После чего вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой.
Кофе был выпит, и разговор из делового постепенно превращался в диалог двух неплохо знакомых прежде по бизнесу людей, стремящихся узнать друг друга еще и в обыденной обстановке. К этому вполне располагала непринужденная, почти интимная обстановка в диванной комнате усадьбы. Все дела были завершены, оставалось только дождаться, когда Вероника закончит внесение незначительных поправок в исходный текст, после чего Алексею и Вагиту Тимуровичу Караеву, нынешнему хозяину усадьбы, останется совершить последний акт, ради которого обе высокие договаривающиеся стороны и собрались здесь, акт ритуальный и оттого особенно значимый. Необходимо было проставить подписи под договором купли-продажи особняка. После чего усадьба и все имущество, находившееся в ней, переходило в собственность мужа Серафимы.