Вторая дверь из спальни вела в поистине царскую ванную, ускользнуть из которой можно было разве через сточные трубы.
Мистер Хебблтуэйт огляделся и выработал план действий. С виду узник казался теперь спокойным, но в душе по-прежиему бушевал. Ладденстоллец, без сомнения, заметил бы этот гнев.
Мистер Хебблтуэйт начал действовать. Он нацарапал что-то на листке бумаги, захватил из ванной кусок мыла, сунул его в карман и забарабанил в дверь гостиной. По-видимому, стук рассердил мистера Банетти, ибо скоро он распахнул дверь и спросил, чертыхаясь, в чем дело.
— Выпустите меня отсюда, — попросил мистер Хебблтуэйт.
— Ах вот как! — вскричал мистер Банетти в лучших голливудских традициях. — Выпустить его! Что придумал! Ну, слушай, дубина стоеросовая, сиди там и не рыпайся — тогда тебя никто не тронет. Иначе держись. Скажи спасибо, что в тебе сразу видно деревенщину, а у меня правило: с деревней не связываться, потому и неохота вышибать из тебя дух. Не лезь сюда, пожалеешь.
— Ладно, только ведь как получается, — примирительно начал мистер Хебблтуэйт. — Я пришел сюда с мистером Онгаром, мы поспорили с ним и решили выяснить, кто прав, а для этого надо заглянуть в одни поты, они у него здесь лежат. Давайте мы с ним разберемся, и дело с концом, а тогда вы занимайтесь чем хотите. Времени у вас это почти не отнимет, и с мистером Онгаром вы легче поладите, когда у него такая забота с плеч спадет.
— И думаешь, мы тебя после этого выпустим? — с сарказмом спросил мистер Банетти. — Мы что, по-твоему, малые дети? Не беспокойся. Посидишь здесь сколько надо.
— Да ничего я не думаю, — искренне признался мистер Хебблтуэйт. — Просто хочу уладить этот спор. А потом я вернусь сюда, если вам так охота.
— Вернешься, будь уверен, — мрачно заявил мистер Банетти и бросил через плечо: — А он не врет, Онгар?
— Не врет, — уныло ответил мистер Онгар. — Мы спорили об одной партитуре и пришли сюда выяснить, кто из нас прав.
— Видите ли, — смиренно продолжал мистер Хебблтуэйт, обращаясь к гангстеру, — я записал мелодию здесь на листке бумаги, как я ее помню. Я только загляну в партитуру — и все, а потом, если у меня верно, отдам бумажку мистеру Онгару, а если не прав — выброшу ее, и дело с концом. Ну что тут такого? А мистер Онгар успокоится, когда мы с ним уладим свой спор, и будет вас слушать повнимательней.
— Нас он будет слушать внимательно. Сдается мне. так он никого в жизни не слушал, — отвечал мистер Банетти, растягивая слова, и затем пренебрежительно добавил: — Ладно, глядите.
Мистер Хебблтуэйт подошел к столу, раскрыл толстую партитуру в телячьей коже, потом посмотрел на бумажку, которую достал из кармана.
— Ну, кто бы поверил, черт возьми! — воскликнул он с огорченным видом. — Вы были правы, мистер Онгар, а не я. Выброшу я эту чепуху, не то вы прочтете и только надо мной посмеетесь.
И он подошел к открытому окну и вышвырнул в него бумажку. Снизу донесся стук, словно бумажка внезапно обрела вес и обо что-то ударилась.
— Видите, — кротко молвил мистер Хебблтуэйт, приближаясь с раскрытой партитурой в руке к мистеру Банетти, — не знаю, любите ли вы музыку, но вот эта мелодия… — И он протянул мистеру Банетти партитуру.
Гангстер невольно взглянул па поты, и тут мистера Хебблтуэйта, простака, сменил человек молниеносных действий — значит, можно носить очки и служить в кооперативном обществе и все же, когда надо, проявлять отменную находчивость; не зря, видно, сержант уэст-йоркского полка Хебблтуэйт отличился в боях на Сомме и был награжден медалью. В мгновение ока мистер Банетти лишился пистолета и отлетел назад — так его стукнули увесистым старинным фолиантом.
— Держите, — мистер Хебблтуэйт швырнул пистолет мистеру Онгару. — И не спускайте глаз со второго.
Затем мистер Хебблтуэйт снял очки и обратился к мистеру Банетти, который с трудом приходил в себя.
— Вот что, парень, — начал он строго, — слушай меня внимательно. Надо кое в чем разобраться. А вы, мистер Онгар, не вмешивайтесь. Следите за вторым. Ну-ка, милок, посмотрим, кто кого.
Гангстер был не из робкого десятка и, понаторев в бесчисленных передрягах, умел пускать в ход кулаки. Однако при всей своей молодости он явно уступал мистеру Хебблтуэйту как противник в боксе — ночные кутежи и пристрастие к выпивке давали себя знать. Кроме того, и у мистера Хебблтуэйта тоже было позади немало жизненных переделок, он тоже умел, если надо, постоять за себя, и вес у него был больше и руки подлиннее… Схватка длилась не более пяти минут, но мистеру Банетти досталось изрядно.
— А теперь, парень, я взгляну на твой галстук! — прогремел мистер Хебблтуэйт.
Гангстер вновь отлетел назад, а мистер Хебблтуэйт бросился на него и так дернул за ни в чем не повинную ленточку, что шелк лопнул и часть галстука осталась у йоркширца в руке. Честь Ладденстолла была спасена.
Тем временем Сэм, невзирая на пистолет мистера Онгара, решил, очевидно, что хватит сидеть сложа пуки. Но на его беду дело приняло неожиданный оборот: дверь позади Сэма внезапно отворилась, и, прежде чем он решился на отчаянный шаг, а его хозяин приплел в себя, на пороге появилось четверо — заместитель управляющего, два швейцара и великан полицейский. Следуя традициям старомодного острова, где поныне царит узость во взглядах на люден вроде мистера Банетти, полицейский обошелся весьма недружелюбно с приезжими особами и не замедлил препроводить их куда надо.
— И все же я в толк не возьму, — заметил мистер Хебблтуэйт, когда все уладилось, — что им здесь понадобилось?
Он с удовольствием попыхивал ароматной сигарой необычайной длины. Мистер Онгар вынул изо рта такую же.
— Мне думается, это новый вид гангстеризма, — медленно проговорил он. — Банетти знал, что я возглавляю борьбу с гангстерами. Мы пытаемся очистить от них деловые сферы. Если бы он вынудил меня здесь, в Лондоне, подписать чек, то получил бы изрядный куш и вдобавок поставил меня в глупейшее положение. Чек у него был заготовлен, оставалось поставить мою подпись. Они бы связали нас, получили в банке деньги — и поминай как звали. Вечером они были бы уже не здесь, а где-нибудь в Париже или Берлине. Я очень признателен вам, мистер Хебблтуэйт, что вы опрокинули их планы.
— Да, этого малого погубило, что он дернул меня за галстук, — задумчиво отозвался мистер Хебблтуэйт.
— А как получилось, что сюда явились швейцары и полицейский? — спросил мистер Онгар. — Вы покричали кому-нибудь из спальни?
Йоркширец усмехнулся.
— А и вправду ловко вышло, хотя, признаться, я не очень рассчитывал на успех. Когда мы сюда пришли, я выглянул в окно и заметил внизу застекленную веранду. Я написал записочку, что, мол, в этой комнате творится неладное, и выкинул ее в окно. Я обернул в нее кусок мыла, и она прилипла. Я решил так: либо этим куском пробьет стекло, либо кто-нибудь услышит, как стукнуло. Так оно и вышло. А из спальни кидать было бессмысленно — там пустой двор, записку бы никто не заметил. Мистер Онгар воздал должное хитроумной операции и торжественно воззрился на собеседника.
— Мистер Хебблтуэйт, — начал он таким тоном, словно предлагал тост в его честь на званом обеде, — вы именно тот человек, который нам нужен в “Тропикал продактс”. Назовите свои условия.
— Сколько раз я слышал такое же вот в кино! — закричал в восторге мистер Хебблтуэйт. — И всегда думал: ерунда, так не бывает. И надо же, черт возьми, чтоб такое случилось со мной. Спасибо большое, мистер Онгар, только я не могу к вам перейти. Я именно тот человек, который нужен Ладденстоллской кооперации. Что таить, не мешало бы получать жалованье побольше, но лучше вы им об этом просто напишите.