Из цикла "Зима". 1907
Из цикла "Зима". 1907
Из цикла "Зима". 1907
Надо сравнить «Лето» с «Райгардасом», чтобы увидеть, какой путь пройден художником за удивительно короткое время. Впрочем, он сам рассказывает об этом в триптихе «Мой путь».
«Мой путь» — это триптих-исповедь. Отдельные его части соединены не механически, как в «Райгардасе», а целостным замыслом. Одна из боковых композиций изображает освещенный закатными лучами пейзаж со старинным замком и крепостной стеной, у подножия которой белые камни надгробий: словно синтез юношеских впечатлений о пейзаже и архитектуре Европы. На другой композиции — серо-зеленые холмы с кипарисами, долина с зигзагом реки и вонзающиеся в небо ледяные горы, а может быть — гигантские облака? Такой знал он природу юга… Центральная картина больше остальных по размеру. Всем строем образа, почерком художника она отличается от других. Боковые части-воспоминания выдержаны в ранней манере Чюрлёниса — это пейзажи с загадочно-фантастическим оттенком. Центральная — близкая к графике пластическая конструкция, в двухмерном пространстве которой все держится на линеарной композиции и тонко прочувствованном ритме. Определяемые ритмом, этим «пульсом души» автора, перспектива, объем, соотношения форм, свет и тень не столько воспроизводят ландшафт, как организуют архитектонику самого произведения.
⠀⠀ ⠀⠀
Мой путь. Триптих. 1907
Голубая полоска воды. Зеленая лужайка. Трава. Растения сплетаются в легкий, струящийся орнаментальный узор, образуя подобие арфы. А над ними тянутся вверх тонкие, длинные, непрочные стебли. Из трех одуванчиков в картине «Тишина» один, совсем уставший, готов был облететь. Здесь тоже три цветка — жалкий стебелек, еле колеблющийся над землей, и два других — скромные, чистые полевые цветы, будто белые звездочки, горящие в небе. Но эта конкретность — лишь пластическая материализация душевных движений: перед нами лирический образ, полный горечи, нежности, надежды.
Нe могу написать сегодня тебе письмо. Тяжело очень у меня на душе. Похож я на птицу, придавленную деревом. У меня здоровые крылья, но я прибит и очень устал.
Не думай обо мне плохо, малютка. Я накоплю силы и вырвусь на свободу. Я полечу в очень далекие миры, в края вечной красоты, солнца, сказки, фантазии, в зачарованную страну, самую прекрасную на земле. И буду долго, долго смотреть на все, чтоб ты обо всем прочитала в моих глазах.
Не могу написать сегодня тебе письмо.
Запись в альбоме.
Ритмические искания Чюрлёниса с особой наглядностью выступают в карандашных эскизах композиций, основой которых является сложно разработанная структура ритмов. В таких, к примеру, как эскиз «Сказки о крепости», где композиционная целостность создается через настойчивое чередование и варьирование то многократно повторяющихся и сгруппированных, то данных в контрасте, то резко акцентированных линий, мотивов, тональных пятен и пространственных членений. Пластический ритм понят как графическая основа композиции — по аналогии с ритмом музыкальным (ритм в музыке — это организованная последовательность длительностей звуков).
Я был сегодня на лугу и там узнал прелюбопытные вещи. Ромашка, легко качаясь на одной ножке, выдала мне тайну: здесь была Ари и ласкала ее в своих белых ладонях, грела своим взглядом и шептала, что из всех цветов она больше всего любит ромашку, — ведь это самый прекрасный полевой цветок.
Запись в альбоме
⠀⠀ ⠀⠀
Лето. Центральная часть триптиха. 1907
Нельзя не обратить внимания на то, сколь естественным выглядит у Чюрлёниса переход от пейзажной фантазии к «Сказкам». Таким, к примеру, как возникшие из воспоминаний о древнем зодчестве «Сказка о крепости» и «Сказка о замке». Где кончается у него пейзаж и начинается сказка? Пожалуй, сам автор затруднился бы ответить на такой вопрос. Слишком уж сказочной, слишком прекрасной была для него сама природа. И все же грань, которая отделяет произведения, названные «Сказками», от тех, что возникали из восторженного отношения к пейзажу как таковому, существует. В «Сказках» впечатления от природы выступают в ореоле воспоминаний об образах и мотивах фольклора, о легендах, сказаниях и дайнах Литвы. Нет, «Сказки» эти совсем не иллюстрации к тому или иному литературному произведению. Они не связаны с каким-либо определенным источником, Чюрлёнис сам творит их. Как поэт, как мифотворец, фантазия которого, развиваясь по традиционно фольклорным законам, отталкивается от красоты реального мира.