— Кого мы ждем? — наконец нашелся с вопросом Денис. На этот раз он подходил издалека. Очень издалека. Наверное, боялся спугнуть раньше времени.
Идиот.
— Их, — флегматично отозвался Славик, махнув рукой влево.
Сашка повернулся и понял, что зря он это сделал.
Их было трое и они были близко. Слишком близко для незаметного бегства.
Первый своим видом очень напоминал Славика. Такой же тощий, русоволосый. Физиономия нахальная и самоуверенная. Хвостик на затылке куцый. Взгляд спокойный, походка нечеловеческая. Сашка его знал. Этот парень по утрам занимается в парке какой-то восточной гимнастикой. В него тайно влюблена соседка, да и, наверное, половина разновозрастных представительниц женского пола в окрестных домах. Сашка ему завидовал. Упорный парень.
Второй был воплощенным образом байкера. Большой, с бородкой, кривым носом и ухмылкой, не обещавшей ничего хорошего. На голове бандана. Штаны хоть и не кожаные, но черные и бесформенные, футболка с черепушкой в огне, на ногах сапоги, и плевать ему на жару. Парню очень не хватало мотоцикла. С ним бы он смотрелся более гармонично. Наверное, он его оставил, чтобы детей не подавить. Или, чтоб дети не разобрали мотоцикл на запчасти.
Третьему для полноты образа не хватало таблички «Не влезай, убьет». Такие типы способны оторвать голову голыми руками, убить быка одним ударом и расшибить лбом кирпичную стену. Меньше всего их волнует чье-то мнение. Они мало говорят и не любят спорить. Впрочем, спорить с таким человеком рискнет только самоубийца. С него можно было рисовать былинного богатыря на фоне разгромленного в одиночку вражеского войска. Или Годзилу, разрушающего Токио.
Сашке захотелось домой.
Денис тоже как-то приуныл.
А Славик широко заулыбался.
— Этот, — сказал байкер и в упор уставился на Славика.
Денис на всякий случай отодвинулся.
— Я его знаю. Он ленивый, — разочаровано сказал любитель восточной гимнастики.
— Страшно ленивый, — подтвердил Славик и потянулся.
— Он мне не нравится, — сказал впечатляющий своим видом тип, таким тоном, словно ему кто-то мог понравиться.
— Я многим не нравлюсь, — ухмыльнулся Славик. — Карма, наверное.
Тип подумал, сжал громадный кулачище и поднес к носу Славика.
— Хм, — высказался тот, изучив кулак. — Два сломанных пальца, один, наверное, побаливает. Странная форма какая-то. Интересно, куда их нужно было засунуть? Я как-то пытался палец сломать, не получилось.
— Зачем? — спросил тип.
— Писать надоело. Хотелось сидеть в школе за партой и иметь причину для нежелания портить тетради своим почерком, — ответил Славик. — А ломать целую руку было почему-то жалко. Рук всего две. Зато пальцев десять, одним из них можно было пожертвовать.
— Он мне очень не нравится, — повторился тип, но кулак убрал.
— Сейчас пойду и повешусь с горя, — сказал Славик. — Что вам от меня нужно?
— Ты себя странно ведешь, — сказал байкер.
— Я?! — картинно удивился Славик. Даже оглянулся, словно надеялся увидеть за своей спиной кого-то более подходящего определению «странно». — Почему странно? Потому, что первым делом не побежал к тебе жаловаться на жизнь? Я думал, тебя мои жалобы давно достали. Меня бы достали точно.
— Где ты был? — спросил байкер.
— Ты мне все равно не поверишь. Никто в здравом уме не поверит. Я бы сам не поверил, попытайся мне кто-то рассказать такой бред. В принципе, правда ненамного отличается от того, что я уже рассказал.
Впечатляющий своим видом тип громко вздохнул.
— Мне кажется, он не врет, — задумчиво сказал любитель восточной гимнастики.
— Он не врет только потому, что ничего конкретного не говорит, — возмущенно высказался байкер. Он поправил бандану, посмотрел на блондинистого дитенка непонятного пола, смотревшего на впечатляющую троицу открыв рот от изумления, потер переносицу и учительским тоном сказал: — Ярослав, ты сейчас поедешь с нами.
— Опять? Куда? — без особого интереса спросил Славик, которого, оказывается, Ярославом зовут, как какого-то древнерусского князя.
— На природу, — сказал байкер.
— Любопытство страшный грех, — заметил Славик и демонстративно закрыл книгу. — Из тех грехов, за которые приходится расплачиваться еще при жизни. Есть знания, которые лучше вообще не трогать ради собственного спокойствия. Самое паршивое, когда узнаешь, что все твои знания ничего не стоят. Пустой звук. И никому они не помогут, потому что одних их маловато для того, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Один человек сам по себе вообще мало чего стоит. А брать на себя ответственность и пытаться что-то поменять совсем не хочется. Да и опыт неприятный уже имеется. И получится вряд ли. Тому, что существует тысячелетиями, не очень то посопротивляешься. Весом задавит.
— Как же он мне не нравится, — сказал впечатляющий своим видом тип. Его заклинило.
— Можно с вами? — несмело вякнул Денис. Рассказ о греховности любопытства на него не подействовал. Цель маячила где-то вдалеке. Остальное не важно.
— Можно, — добродушно согласился байкер.
— Это Денис и Саша, — представил бывших одноклассников Славик. — Это Ник, точнее Юра Никифоров, — указал на байкера. — Пашка, фамилии не помню, — на любителя восточной гимнастики. — И чей-то кошмарный сон, имени не знаю.
— Максим, — вежливо представился кошмарный сон, прижав руку к груди, словно кланяться собирался.
— Так куда мы? — попытался уточнить Славик.
— На природу, — повторил свой ответ Ник, изобразив добрую улыбку.
— Пытать будете? — заинтересовался Славик.
— Посмотрим по обстоятельствам.
— Ну как хотите. Я вас предупредил. Девочки же это как-то пережили. Попрощались вежливо, разошлись, даже планы на вечер менять не стали. Обидно, если честно. Хоть бы одна истерику закатила. Фильмов пересмотрели, что ли? Там сейчас такие спецефекты, что мне еще расти и расти.
— Про спецефекты тоже расскажешь, — улыбнулся Ник.
— Даже покажу, если хочется. Хуже не будет. Начну подготавливать Землю к грядущему, так сказать.
Возражать против поездки на природу Сашка почему-то не стал. Возможно, только потому, что давно понял, что опасаться нужно приятных с виду людей. Они гораздо чаще делают гадости ближнему своему без причины. Самоутверждаются. Когда вокруг все в грязи, эти приятные, вечно сочувствующие чужому горю и прочая, прочая личности сверкают как никогда ярко. Такие вот впечатляющие типы на мелочи не размениваются. Дела им до мелочей нет. Они свое время стараются тратить с большей пользой для себя. А Сашка рядом с ними чувствовал себя самой мелкой из возможных мелочей. Даже зависть вылезла. У него никогда не получалось жить, не оглядываясь на чужое мнение. Делал, что просили, шел, куда отправляли, и ждал похвалы, как щенок, принесший в зубах хозяйские тапки. Иногда хотелось взбунтоваться. Наверное, давно бы взбунтовался, если бы понял, чего ему хочется самому. Но эта сакральная тайна от понимания ускользала. Поэтому приходилось жить скучно, размеренно и бецельно.
Понятие «природа» байкера очень сильно отличалось от Сашкиного. Две машины сначала выехали за город, миновали несколько сел, попетляли между какими-то полями и посадками, а потом и вовсе заехали в такие места, где дорога превратилась в две параллельно протоптанные в траве тропы. Поля пшеницы и подсолнухов заменились на ковыль, колючки и дикие цветы, посадки на островки колючего кустарника и одинокие деревья. Кое-где виднелись вымытые дождями и таявшим снегом ямы, небольшие овраги. Попадались вольготно лежавшие в траве камни, иногда довольно большие.