* * *
Сборник «Мир Калевалы» посвящен 170-летию со дня публикации окончательного варианта великой эпической поэмы «Калевала». Элиас Лённрот создал ее на основе тех древних рун, которые собрал во время путешествий по северным карельским землям. Именно поэтому в сборнике приняли участие 50 поэтов и писателей, фольклористов и ученых из самых разных городов России и Финляндии. К ним присоединились авторы из Бельгии и Израиля. Это значит, что удивительный карело-финский эпос служит благородному делу объединения народов. Авторы сборника, создавая свои произведения по мотивам «Калевалы», тем самым воздают должное великому подвигу великого финского ученого Элиаса Лённрота.
Евгений Лукин,
Санкт-Петербург
Михаил Аникин
(Санкт-Петербург)
Помню, как солнце вставало,Мир согревая кузнечным теплом.Все в этот миг оживалоПод светозарным лучом.
Многое помню из детства,Мне его не позабыть…Тропка лесная – в наследство,Можно ль ее не любить?
Шел я по ней, собираяБелых грибов хоровод.Славься, отчизна родная,Славься, великий народ!
Сопки и скалы, и вереск,Финского берега даль…Чем это можно измерить,Как успокоить печаль?
Разве стихом Калевалы,Русскою песней родной?Жизнь отошла, отыгралаНевской холодной волной.
Только и нынче, как раньше,Луч светозарный горит…Плуг все тоскует о пашне,Север о юге скорбит.
Мир Калевалы не умер,Многое переживет,В сердце звучит, словно зуммер,К истине вечнойЗовет!
«В детстве читал «Калевалу»…»
В детстве читал «Калевалу»,В детстве – бродил по песку…Память туда зазывала,Где не пройти старику.
Был молодым и здоровым,Шел сквозь торосы легко…Словно волшебное словоСолнце текло высоко.
Словно стекло, лучезарны,Дали сквозь годы влекли…Где вы мои «Несмеяны»,Где вы, мои корабли?
Сосны и скалы – все те же,Солнце все так же парит….Только мечтаю все реже.Сердце о жизниБолит!
Павел Алексеев
(Петергоф)
Мама! Мамочка!Что? Что случилось?Плохо мне. Плохо!Огонь. Огонь. Кругом всполохи рвутся, мечутся, обжигают,закручиваются вихрями. Рвут темноту на куски. Пот. Жар.Все разбросано. Смерч. Стихия. Пламя гудит, устремляясьвверх. Ревет. Пространство изменяет себе, себя. Не на чтоопереться взгляду. Ураган.Чернота сталкивается с огнем. Пожарище. Шипение. Пар.Холод. Озноб. И снова волны огня накатывают. И я тону,тону, погружаясь.Забвение. Тьма.И вдруг раздается едва слышный голос. Голос?Пение.Песня. Да!Это руна Вяйнемёйнена.Он поет, и голос рушит наважденья и туманы.Он идет сквозь мрак и пламя, сквозь дожди и ураганы.Тише, тише плещут волны, и огонь покойней, вроде.Старый, верный Вяйнемёйнен говорит с огнем и стужей.И с водою говорит.Женский голос что-то шепчет, недоволен отвечает:– Не отдам тебе мальчишку. Он скорее тут утонет.Но смеется Вяйнемёйнен, говорит еще три слова.И рождается лодчонка. И плывет челнок сквозь воды,сквозь проливы Тоунелы.Я лежу на дне той лодки.И выводит Вяйнемёйнен к берегам родимым нас.Мама, мама мне не верит.Улыбается, смеется.Гладит, плотно укрываети уходит по делам.Я смотрю, а у кровати распахнула гладь страница старойкниги «Калевала».А на ней мне Вяйнемёйнен машет, машет, ухмыляясь.Не расскажем нашу тайну,не расскажем никому,как избавил от болезни старый, добрый Вяйнемёйнен.Вон и солнце за окном!
«Мы хмурым вечером пошли через болото…»
Татьяна Алферова
(Санкт-Петербург)
Мы хмурым вечером пошли через болото.Цвел вереск, клюква нежилась во мху,и впечатлений свежих позолотанеспешно превращалась в шелуху:как заблудились, как грибы искали,как пел ручей под соснами внизу,где берег сумрачный, летя по вертикали,пронзал небес сырую бирюзу.Но озеро в болоте как посредникмеж мифами и нами пролегло.Старуха Лоухи, узорчатый передникмакая в это темное стекло,изламывала отраженья сосен,высвечивала ягельником тень,напоминала – осень, скоро осень,и месяц август проходил как день.Я соглашалась – осень скоро, скоро,и молодость прошла, июль прошел…Как трепетал в лесу за косогоромего коротких дней неяркий шелк!Но все казалось – небылое рядом,мы молоды, мы счастливы сейчас,а гром вдали катился виноградом,сомнением сочась.