— Луи, ты слышишь меня? — спросил кзин.
— Ага.
— Можно дышать воздухом?
— Да. Только атмосфера немного разряжена. Примерно, как в миле над поверхностью Земли.
— Можно выйти?
— Разумеется, но возьмите с собой веревку и привяжите ее к чему-нибудь в шлюзе, иначе мы не сможем вернуться. Будьте внимательны, здесь практически нет трения.
Скользкая поверхность не слишком волновала Тилу. Она стояла в ожидании, когда, наконец, Луи перестанет глупить и снимет шлем.
— Я должен с тобой поговорить, — заявил Луи, снимая шлем.
И сказал он это не самым вежливым тоном.
Он сообщил, что спектральный анализ атмосферы, проведенный с расстояния двух световых лет, не дает верных сведений о ее действительном составе. Он пояснил, что существуют определенные ядовитые вещества, соединения металлов, пыли и органические соединения, микроорганизмы, которые можно открыть только непосредственно в пробе воздуха. Он сказал о чудовищной легкомысленности и неправдоподобной глупости. Поведал о безответственности тех, кто играет роль морской свинки. Он выполнил все это, пока кукольник и кзин выбирались из корабля.
Говорящий-со-Зверями опустился по веревке и сделал несколько осторожных шагов, как танцор, пробующий скользкий паркет. Кукольник сошел подобным же образом, употребляя вместо рук две пары своих губ.
Если кто-то и заметил смущение Тилы, то не показал этого. Они всем экипажем стояли у корпуса «Обманщика» и разглядывали окрестности.
Они находились в огромной борозде. Ее дно было сероватого цвета и гладко, как огромное стекло. С обеих сторон корабля на расстоянии ста ярдов мягко поднимались края углубления, состоящие из завалов темно-красной лавы. Луи казалось, что лава еще течет многочисленными ручейками на дно котловины. Она еще не успела остыть, разогретая до больших температур падением «Обманщика».
Борозда тянулась так далеко, что нельзя было увидеть ее конец.
Луи осторожно поднялся.
Кзин вынул из кобуры свой ручной лазер и прицелился в поверхность борозды. Все в молчании наблюдали за зеленым лучом. Когда Говорящий опустил лазер, на скользкой поверхности не осталось и следа.
— Мы находимся в борозде, вырытой при падении «Обманщика». Наш полет остановила только сама основа Кольца. Несс, что ты можешь сказать о ней? — спросил Говорящий.
— Это что-то совершенно неизвестное, — ответил Несс. — Такое впечатление, что этот материал не проводит тепло, но в то же время это не вариант стенок корпуса Дженерал Продактс и не поле Славера.
— Погодите, — сказал Луи. — Я попробую взобраться на вал.
Он единственный был одет в термический скафандр.
— Я пойду с тобой, — крикнула Тила.
Луи не отреагировал. Чем быстрее она научится осторожности, тем дольше будет жить.
Они прошли по склону каких-то двенадцать ярдов, когда Тила внезапно вскрикнула и начала подпрыгивать, как сумасшедшая. Затем она повернулась и помчалась обратно. Когда она добежала до скользкой поверхности, то упала и проехала по ней до самого корабля. Поднявшись, она посмотрела на Луи одновременно удивленным, гневным и испуганным взглядом.
— Могло быть хуже, — подумал Луи. — Она могла упасть и обжечься. Но все равно я прав.
Он продолжал карабкаться, заглушив в себе чувство вины.
Стена лавы была примерно в сорок футов высоты. Наверху она уступала место чистому, белому песку.
Они приземлились в пустыне. Луи не заметил нище воды или следов растительности. Это был не самый плохой вариант, ведь с той же вероятностью они могли вспахать город или даже несколько городов.
Борозда тянулась на несколько миль белой пустыней. Вдали был виден ее конец, но немного дальше начиналась следующая борозда. Приземляясь, «Обманщик» несколько раз отразился от поверхности, оставляя за собой прерывистый след.
Взгляд Луи скользил вдоль этого следа все дальше и дальше… Луи смотрел в бесконечность.
У Кольца не было горизонта. Не было линии, которой кончалась земля и начиналось небо: казалось, что они смешивались вдали между собой. Созерцание места, в котором все исчезло, действовало гипнотически.
— Мир плоский! — крикнул Луи товарищам.
Оставшиеся посмотрели на него с удивлением.
— Мы приземлились в пустыне, здесь нет ничего живого. Там, куда мы упали, все перепахано, А перед нами…
Он повернулся и замер.
— Проклятие! Высочайшая гора, которую я когда-либо видел.