— Несс… — прервал он мурлыканье рукотворных солнц, пылающих за стеной корабля.
— Да, Луис?
— Скажи, что ты знаешь о гиперпространстве такого, о чем мы не имеем понятия?
— Не понимаю.
— Гиперпространство пугает тебя. Зато полет на колонне солнечного огня — нет. Вы построили “Счастливый Случай” и, значит, должны знать о гиперпространстве такое, чего не знаем мы.
— Возможно, все именно так, как ты говоришь.
— Тогда скажи, что это? Если, конечно, это не тайна.
Тила и Говорящий прервали беседу. Уши кзина, обычно почти невидимые, развернулись двумя прозрачными оранжевыми зонтиками.
— Мы знаем, что в нас нет ничего бессмертного, — сказал Несс. — Я не говорю о твоей расе — не имею права. В нас же нет никакой бессмертной частицы. Наши ученые доказали это уже давно. Мы боимся смерти, потому что знаем — это конец.
— И…?
— Корабли уходили в гиперпространство и исчезали. Ни один кукольник никогда не приблизился бы к области действия аномалии, и все же корабли не возвращались. По крайней мере тогда, когда на борту были экипажи. Я верю инженерам, которые построили “Лгуна”, значит, верю и генераторам искусственной гравитации. Они нас не подведут. Но даже наши инженеры боятся гиперпространства.
Потом пришла “ночь”, которую Луис кое-как проспал, а за ней “день”, во время которого Луис и Тила пришли к выводу, что не могут больше смотреть друг на друга. Тила не боялась, и Луис подозревал, что никогда не заметит у нее ни малейших признаков страха. Ей было просто ужасно скучно.
В тот вечер “Лгун” повернулся на 180 градусов. Звезда, цель их путешествия, величественно выползла из-за кормы: белая, менее яркая, чем Солнце, окруженная узкой, местами голубой, ленточкой.
Все столпились за спиной Говорящего, следя, как кзин включает экран телескопа. Он нашел голубую ленту внутренней поверхности Кольца, коснулся выключателя…
…и почти сразу разрешилась одна из мучивших их загадок.
— Там что-то на краю! — сказал Луис.
— Держи это на экране, — приказал кукольник.
Грань Кольца увеличивалась все сильнее, вдоль края виднелась стена, тянувшаяся перпендикулярно к его поверхности, в сторону Солнца. Они видели ее наружную, темную поверхность на фоне голубого пейзажа. Низкий барьер, но низкий только в сравнении с размерами Кольца.
— Если его ширина составляет миллион миль, — вслух считал Луис, — то стена должна быть, по крайней мере, тысячу миль высоты. Что ж, теперь мы знаем, как там удерживается атмосфера.
— А этого хватит?
— Должно хватить. Центробежная сила создает тяготение порядка 1 “же”. Немного воздуха, наверняка, уходит, но потерю можно восполнить. Тем более, что для строительства стены они должны были овладеть какой-то невероятно дешевой технологией превращения материи. Это помимо всего прочего.
— Интересно, как это выглядит изнутри.
Говорящий коснулся другой кнопки, и картина начала перемещаться. Увеличение было слишком мало, чтобы разглядеть детали — по экрану замелькали всевозможные оттенки голубого и синего…
Затем появился другой край. На этот раз они смотрели на внутреннюю сторону стены.
Несс сунул обе головы под лапы кзина и потребовал:
— Дай максимальное увеличение. Изображение рванулось к ним.
— Горы! — воскликнула Тила. — Как здорово!
Стена была неправильной, изъеденной, как эрозированная скала, а цветом напоминала Луну.
— Горы высотой в тысячу миль…
— Больше мы ничего не разглядим. Нужно приближаться.
— Сначала попробуем поговорить, — сказал кукольник. — Мы уже затормозились?
Кзин проверил данные компьютера.
— Мы сближаемся со звездой со скоростью около тридцати миль в секунду. Это достаточно медленно?
— Да. Начни передачу.
На “Лгуна” по-прежнему не упал еще ни один лазерный луч.
Труднее оказалось с другими диапазонами. Радиоволны, ультрафиолетовое, инфракрасное, рентгеновское излучение — все нужно было проверить, весь спектр, начиная с температуры внешней поверхности Кольца и кончая теплом, излучаемым звездой. Волна 21 сантиметр была пуста, так же как и частоты кратные ей, которые могли быть использованы именно потому, что волна холодного водорода была НАСТОЛЬКО очевидна. Проверив все это, оставалось рассчитывать только на удачу.
Из крыла “Лгуна” выдвинулись антенны и излучатели, и началась бомбардировка внутренней поверхности Кольца всевозможными радиоволнами, слабыми лучами лазера, и даже плазменные двигатели передавали пульсирующими точками и тире информацию, закодированную азбукой Морзе.