– Невероятно, – ахнул кзин.
– Почему? Для восемнадцати миллиардов человек, оказавшихся в ловушке примитивных технологий, на Земле стало чересчур тесно.
– Если бы Патриархия попыталась провести подобный закон для кзинов, мы бы истребили ее подчистую за подобную дерзость, – сказал Говорящий-с-Животными.
Но люди не были кзинами. В течение полутысячи лет закон безотказно работал, а затем, двести лет назад, пошли слухи о злоупотреблениях в Комиссии по рождаемости. Случившийся в итоге скандал привел к радикальным изменениям в законодательстве.
Каждый человек теперь имел право один раз стать родителем, независимо от состояния своих генов. В дополнение он мог автоматически получить разрешение на второго и третьего ребенка, если тесты показывали его высокий интеллект или он обладал полезными физическими способностями вроде транса Плато или абсолютного чувства направления, а также при наличии генов, позволяющих продолжить спок существования, например телепатии, естественного долголетия или идеальных зубов.
Право на ребенка можно было купить за миллион звезд – почему бы и нет? Умение делать деньги считалось испытанным и проверенным фактором успешного выживания. К тому же таким образом пресекались любые попытки подкупа.
Тот, кто еще не использовал свое право на первенца, мог сразиться на арене. Победитель получал права на второго и третьего ребенка, а проигравший терял право на первого и собственную жизнь. Все по-честному.
– Я видел подобные сражения в ваших развлекательных шоу, – сказал Говорящий. – Мне казалось, они дерутся ради забавы.
– Нет, все серьезно, – ответил Луис, и Тила хихикнула.
– А лотереи?
– Сейчас будет и о них, – кивнул Несс. – Даже при наличии биозамедлителя, предотвращающего старение, каждый год на Земле умирает больше людей, чем рождается…
Ежегодно Комиссия суммировала количество смертей и эмиграций, затем вычитала из него количество рождений и иммиграций – получалось число дополнительных прав на рождение, которые и разыгрывались в новогодней лотерее.
Участвовал в ней любой желающий. Тем, кому повезло, можно было иметь десять или двадцать детей – если, конечно, считать это везением. Даже осужденных преступников не исключали из Лотереи рождений.
– У меня самого было четверо детей, – сказал Луис Ву. – Один – благодаря лотерее. Ты бы мог познакомиться с троими из них, если бы прибыл сюда на двенадцать часов раньше.
– Все это выглядит странно и запутанно. Когда численность кзинов становится слишком велика, мы…
– Нападаете на ближайшую планету людей?
– Вовсе нет, Луис. Мы сражаемся друг с другом. Чем нас больше, тем больше шансов, что один кзин оскорбит другого, и наша проблема с перенаселением решается сама собой. Нас всегда было на порядок меньше, чем ваших дважды восемь в десятой степени людей на одной планете.
– Кажется, я начинаю понимать, – сказала Тила Браун. – Мои родители оба выиграли в лотерею, – она нервно рассмеялась. – Иначе я бы вообще не родилась. Если так подумать, то мой дед…
– Все твои предки в течение пяти поколений рождались благодаря выигрышам в лотерею.
– В самом деле? Не знала!
– На этот счет имеются точные сведения, – заверил ее Несс.
– Вопрос остается по-прежнему, – заметил Луис. – Что дальше?
– Те-кто-правит во флоте кукольников пришли к заключению, что люди на Земле выводят породу самых везучих.
– Ха! – воскликнул Луис.
Тила Браун наклонилась в кресле, охваченная любопытством. Наверняка она никогда раньше не видела сумасшедшего кукольника.
– Ты только представь себе лотереи, Луис. Представь эволюцию, – продолжал Несс. – В течение семисот лет ваше размножение ограничивалось численно: два права рождения на человека, двое отпрысков на пару. Иногда кто-то мог выиграть третье или получить отказ в первом из-за генов диабета или чего-то подобного. Но у большинства людей было по двое детей. Потом закон поменялся. За прошедшие два столетия от десяти до тринадцати процентов в каждом поколении рождались по праву выигравшего в лотерею. Что определяет, кто выживет и даст потомство? На Земле – везение. А Тила Браун – дочь шести поколений тех, кто участвовал в лотерее и выиграл…