Как–то сотрудники одного американского журнала решили проверить, насколько слово «филателия» известно и понятно широким слоям людей. И вот что они услышали в ответ. Когда спросили работника одной крупной чикагской газеты, не является ли он случайно филателистом, тот возмущенно сказал: «Я не собираю яиц». Крупный лесопромышленник на этот же вопрос ответил также невпопад. «Я, — заявил он с явно звучащими в голосе нотками уважения к самому себе и своему положению в обществе, — я не настолько сошел с ума, чтобы в моем возрасте бегать с сачком за бабочками».
Поэтому, посвящая вас, читатели, в рыцарство коллекционеров, я хотя бы в общих чертах познакомлю со смыслом этих терминов, чтобы вы, не дай бог, не спутали бонистов с нумизматами или филлуменистов с филокартистами. Если случится такое, то знайте, что в глазах коллекционеров вы будете выглядеть совершенно отсталыми людьми.
Филателистов я вам уже представил. Если вы внимательно читали предыдущие страницы, то, наверное, запомнили, что филлумения — это собирание спичечных этикеток. Крошечные рекламки на коробках со спичками отражают интересы и вкусы разных народов. Собирают спичечные этикетки как по темам: искусство, космос, наука, флора, фауна, спорт и так далее, — так и по странам в хронологическом порядке, то есть по мере выпуска новых этикеток.
В аэропортах и на железнодорожных вокзалах, даже там, где поезд замедляет свой стремительный бег на какую–нибудь минуту–другую, мне не раз доводилось заводить скоротечные знакомства с юными собирателями спичечных этикеток. Инициатива в установлении такого знакомства исходила всегда с их стороны. Подходит этакий конопатый подросток и напрямик, безо всяких дипломатических реверансов, обращается к тебе: «Дяденька, покажи–ка твои спички». «А зачегл тебе? — хмурясь, спрашиваю его. — Ты что, куришь уже?». «Не–е, дяденька, не курю, честное слово. Ну покажите, пожалуйста».
Достаю из кармана коробок, паренек берет его в руки, и тут его лицо принимает такое выражение, какое, верно, было у Архимеда, когда он воскликнул свое знаменитое «Эврика!». Конопатый тоже издает какой–то радостный возглас и зовет напарника, который действует неподалеку — у них, как у племянников лейтенанта Шмидта, свои определенные зоны действия. «Витька–а! Иди сюда, здесь фабрика «Гигант». Сменяемся, дядь? Я тебе свою коробку дам, а ты в нее свои спички пересыпешь. Мне они ни к чему…»
Вполне понимая коллекционерскую душу мальчишки, я покорно пересыпаю свои спички в другой коробок. А через секунду его веснушчатое лицо мелькает в толпе приезжих; филлуменист торопится, ведь люди приехали из самых различных мест, и в карманах у них наверняка спички самых различных фабрик…
Мальчишек и девчонок коллекционирование спичечных этикеток привлекает разнообразием рисунков на них, в чем они, пожалуй, не уступают теперь маркам, и, во–вторых, и это весьма существенный фактор; собирание их обходится почти задаром, в то время как на коллекционирование марок, например, нужны определенные материальные затраты, которые не по карману многим юным коллекционерам. Да, пожалуй, и в отношении богатства сюжетов спичечные этикетки могут смело потягаться сегодня с почтовыми марками. Теперь не редкость, когда спичечные этикетки, как и почтовые марки, выпускаются целыми сериями, представляющими собой последовательный рассказ в миниатюрных рисунках о том или ином событии.
В детстве мне довелось как–то прочитать замечательную книжку французского писателя Рони–старшего «Борьба за огонь». Впечатление от нее сохранилось на всю жизнь. В книжке увлекательно описывается, как в далекие исторические времена человек, становясь человеком в полном смысле этого слова, впервые «приручал» огонь. Из страшного, безжалостного в своем стихийном буйстве он делал его ручным, покорным человеческой воле, делал его своим спутником и незаменимым помощником. Поначалу брал его у молнии, что в грозу зажгла одиноко стоящее в степи дерево, у лесного пожара, а затем сам учился долго и упорно воскрешать огонь. Сначала трением дерева о дерево, потом с помощью солнца и увеличительного стекла и, наконец, изобрел спички. Наряду с зажигалками безопасно упакованный в коробки огонь всегда с нами. Достал коробок из кармана, чиркнул спичкой — и на тебе, пожалуйста, язычок пламени. Легко и просто. Но прежде чем изобрести такой простой и удобный способ, человек прошел долгий и мучительный путь исканий. Дорога эта была длиною не в одно столетие, а в тысячи веков!
Книжка Рони–старшего невольно вспомнилась мне, когда я рассматривал у знакомого филлумениста большую серию спичечных этикеток, выпущенных в нашей стране в 1959 году. «Родословная спички» — так называется эта серия, воссоздающая в картинках историю огня на службе человека, историю и родословную современной спички. Эта серия советских спичечных этикеток, как и многие другие, пользуется популярностью не только у нас. Многие иностранные коллекционеры хотели бы заполучить ее в свои альбомы. Но бывает, что наши советские этикетки кое–кому не приходятся по вкусу. Мне вспоминается случай, когда обыкновенная безобидная этикетка перепугала английских дельцов. Вот она сейчас передо мною. Ничем особенным она не выделяется, немало есть гораздо более броских и выразительных. Продолговатый прямоугольник, в центре которого красный круг в виде циферблата часов со стрелками. Только вместо цифр, изображающих на часовом циферблате время суток, буквы, английские буквы. Сложите их по ходу часовой стрелки и получится фраза «страйк олвиз», что в переводе обозначает «всегда бьют», «всегда звонят». Нарисовав на спичечной этикетке часы и написав эту фразу, художник в аллегорической форме хотел выразить мысль, что спички, рекламируемые им, всегда загораются.