Практиканты охотно похрустели скорлупой, и Мухин прошептал:
— Фигасе! Семнадцатый век, а у них нищие апельсины трескают. Они ж в Англии не росли, или я чего-то путаю?
Тумбо насторожился, и Максик, еще раз погрозив приятелю кулаком, спросил громко:
— А почему эль?
Слоник погрустнел и усох.
— Двадцать шестого июня тысяча шестьсот тринадцатого года «Глобус» сгорел. На «Генрихе XIII» дала осечку театральная пушка. От зароненной искры вспыхнула кровля и подпирающие ее балки, огонь перекинулся на деревянные конструкции галерей... Единственный пострадавший зритель — на нем загорелись кюлоты — залил огонь элем.
— Так это ваш способ пожаротушения?
Офелия громко протрубил:
— Я оценил вашу шутку, молодой землянин. Увы, в данном случае мы пожертвовали достоверностью ради безопасности зрителей, заложив в крышу системы пожаротушения и грозозащиты. А так даже искусственное освещение не предусмотрено, пьесы, как и при Шекспире, играют днем. А сейчас я вынужден вас покинуть. Будьте бережны с храмом, хоть он и осквернен.
Стоило Офелии вылететь за ворота, как Максик деловито потер руки и запустил в воздух дрон с камерой.
— Реплика театра «Глобус». Шестнадцать, — сверился со служебным наладонником, — тридцать семь по местному времени. 9 августа. Год две тысячи надцатый.
— Координаты добавь.
— Автоматом вставятся. Чем займемся? — Лебединский поводил глазами. — Визуальным осмотром места происшествия?
— Давай еще раз по видеоряду пройдемся. А то как подумаю, что где-то тут эта змея бегает…
— Желтопузик — безногая ящерица, совершенно безвредная.
— Ага, — не сдавался Мухин, — но я когда увидел крупным планом, как она Паве Ротти за корсаж ползет, едва не уписался. Полчаса убеждал себя, что змея виртуальная.
Практиканты склонились голова к голове над планшетом Максика, изучая записи пристальней, чем молодожены — свадебный альбом. Камер наблюдения в «Глобусе» принципиально не было. Официальной трансляции с генерального просмотра «Антония и Клеопатры» не вели: «Несравненной» Паве Ротти, «звезде сцены первой величины, прервавшей свое триумфальное шествие по галактике ради открытия юного храма искусств» не нравилось, как она смотрится на больших экранах. Но частную съемку никто не запрещал. И техники управления восстановили ход инцидента из крупиц — буквально. И продолжали добавлять к нему детали, копаясь в обломках матриц, модулей и планок памяти.
Собственно, снаружи инцидент таковым не смотрелся. Скорее, спасательной акцией, перевернувшей замысел Шекспира с ног на голову как раз тогда, когда пьеса гладко подкатывала к финалу. На деле же присутствующие не осознавали себя, ломанувшись на сцену, едва египетская царица, отравив на пробу служанку, прижала желтопузика к широкой груди.
Затесавшийся на просмотр эколог громко требовал соблюдать права животных.
Туванский дипломат тискал визжащую диву четырьмя верхними конечностями, опираясь на две нижние и хвост. Желтопузик ввинтился в декольте Павы, вывинтился из-под юбки и благоразумно сбежал.
А сверху медленно и печально падали лепестки бело-красных роз. Сценарием, между прочим, не предусмотренные.
— На четвертой минуте сорок шестой секунде останови! — воскликнул Бертик. — Что-то здесь мелькнуло.
Максик остановил и увеличил изображение.
— Точно, рука. И горсть лепестков. Сеятель, блин!
— Может, в них был яд?
Лебединский пробежался по виртуальным кнопкам планшета:
— Вынужден тебя разочаровать, молодой землянин. Никакие известные яды в лепестках не обнаружены. Ни земные, ни инопланетные. Зафиксированные следы генетического материала с ДНК присутствующих не совпадают. Так что руку можем даже не сверять.
— Тогда яды неизвестные? А может, отравили орешки? Или эль?
— «Разве могут наши безотходные фабрики с замкнутым циклом самостоятельно изменить программу, производя нечто, вредящее потребителю?» Может, уже после в расфасовку каку подсунули?
— «Разве может наша славная молодежь, воспитанная в духе гуманизма и интеграции, позволить себе столь безответственное поведение?» — столь же удачно спародировал лаборантов Мухин. Практиканты переглянулись и негромко расхохотались, чтобы не будить эхо.
— И неизвестные яды не обнаружены тоже, — Максик ткнул пальцем в экран. — Вот, читай. «В крови пострадавших вредоносных примесей не наблюдается». Пробы воздуха брали тоже. Все чисто.