К XVII в. овцеводство в Англии достигло пика своего развития. Города, разбогатевшие на этом, могли теперь существовать не только за счет шерсти. Проводились эксперименты и обсуждались методы повышения урожайности земли, улучшения агротехники, расширение посевов пшеницы и ячменя вместо ржи и овса. Все больше и больше земель – так как в Англии все еще было много пустующих земель и лесов – начинали использовать для выращивания зерновых и разведения скота. Молочное и мясное животноводство и производство кожи интенсивно развивались в Девоне и Сомерсете, Херефордшире и центральных областях Англии. Старые жалобы на то, что «овцы съели» пахотные земли, поменялись на новые – обрабатываемые земли «съедали» общинные земли и леса. Бедняки нуждались в этих землях, чтобы пасти свиней и собирать хворост для отопления своих домов. Крупные землевладельцы время от времени огораживали пустовавшие земли, но не только они посягали на них. Мелкие держатели земли и поденщики тоже занимались подобной практикой, стараясь сделать это незаметным образом, и мелкие деревеньки вырастали на окраине лесов и пустошей, ставшие форпостами безземельных переселенцев.
Каждый регион имел отдельную специализацию. Вишневые сады Кента поставляли свою продукцию в Лондон. В Херефордшире и Вустершире, в Сомерсете в окрестностях Тонтона и в Глостершире большие территории занимали яблоневые сады, к осени там были наготове бочки для сидра. В Хэмпшире собирали самый сладкий мед королевства; епископ Окленда тоже имел свои пасеки. Чеддер был известен сырами, Банбери – сырами и пирогами, Тьюксбери – горчицей, Помфрет и Нотингем – солодковым корнем. В окрестностях Сафрон-Уолдена простирались поля шафрана, который дал название городу. В окрестностях Лондона в радиусе 20–30 миль деревни, словно на шахматной доске, перемежались с огородами, разбитыми на голландский манер, – выращивали спаржу, зеленый горошек, цветную капусту и морковь для состоятельных покупателей.
Постепенно завоевывало признание молочное хозяйство Девона, а откормленный скот Херефордшира медленно брел по обочинам проселочных дорог, проходя по восемь миль в день, – его гнали на базар в Смитфилд. В Нортумберленде разводили все виды домашней птицы.
В Шотландии, в Лотиане, было достаточно пастбищ для скота и овец, а поля, засеянные овсом и ячменем, окружали Эдинбург, который производил впечатление города скромного достатка. Столица Шотландии, дома которой строились из гранита, расположилась среди скал на южном берегу залива Ферт-оф-Форт. Над крышами высоких зданий возвышалась изящная башня-маяк собора Святого Джайлса. Город, по шотландским стандартам, был небогат. Ветры, которые насквозь продували узкие улицы-овраги, яростно обрушивались на женщин-торговок на базарной площади, кутавшихся в плотные пледы. Один английский путешественник с ухмылкой заметил, что материал, из которого они были пошиты, его соотечественники пускают на лошадиные чепраки. Здесь жил практичный, трудолюбивый народ, не обращавший внимания на свой внешний вид. Люди были уверенными в себе, независимыми и гордыми.
К западу от Эдинбурга, в регионе Леннокс и в долине Клайда, развивалось многоотраслевое сельское хозяйство – там росли плодовые сады, имелись посевы зерновых культур и пастбищные угодья. Среди сельскохозяйственных земель появлялись все новые места добычи угля. Быстро развивался Глазго, который некогда контролировал выход к морю и сеть дорог в юго-западной части Шотландии. Но он еще не сложился в достаточной мере как портовый город, поскольку Клайд, имевший песчаное русло, был мелководным и в него могли заходить только самые мелкие суда.
Регион Голуэй был довольно развитым благодаря тому, что через его небольшие порты поддерживалось морское сообщение с Северной Ирландией. Здесь также разводили овец, но прежде всего он был известен особой выносливой породой лошадей – пони коннемара. Другие районы развитого земледелия, особенно это касалось выращивания ячменя и овса, находились в южной части Гоури, благодатной местности между Пертом и Монтрозом. Крупный рогатый скот, олени и небольшие дикие животные севера и северо-запада Шотландии давали шкуры; на выдр, барсуков и куниц охотились ради меха, который, как и шкуры, шел на экспорт. Ценились даже шкуры волков, которые все еще встречались в дикой горной местности. Жители северной части Шотландии, точнее, графств Росс и Кейтнесс жили за счет рыболовства и скотоводства. Скудное тяжелое существование не мешало людям Кейтнесса, по свидетельству путешественника и писателя Уильяма Литгоу, оставаться «самыми верными хранителями Рождества (за исключением греков), которых я когда-либо видел в христианском мире».