– Я… я поставлю её назад!
С трудом высвободив лезвие, он аккуратно поставил алебарду в прежнее положение. Придержал рукой – и быстро выскочил за порог. На стене он не увидел никакого приспособления, которое могло бы заставить её упасть. Но… его там не было и раньше! Ведь в противном случае остались бы хоть какие-нибудь следы от него.
Закрыв за собою дверь на улицу и вернув на место засов, он бессильно сполз по стене на землю. И подумал, что пора заканчивать с этой работой!
Денег, в принципе, давно уже достаточно для спокойной жизни где-нибудь там, где его никто не знает, так что и к главе гильдии лучше не возвращаться. Мало ли. Всякое бывало за время его службы… и мастер может и не захотеть, чтобы кто-то об этом вдруг вспомнил.
Слава богу, что в своё время хватило ума подружиться с некоторыми купцами, которые и пристроили заработанные средства таким образом, что никто другой теперь не сможет их найти и прибрать к рукам.
А раз так – надо ещё кое-что сделать!
Выйдя на улицу, он осмотрелся по сторонам – никого. И уже через некоторое время Норгена можно было увидеть неподалёку от рыночной площади, где он присматривался к многочисленным бродягам, которые постоянно тут вертелись.
«Ага, вот этот подойдёт… Рост, почти, как мой, волосы тоже русые. Борода? А фиг с ней, всё равно никто ничего не поймёт!»
Нащупав под полою камзола клинок, он осторожным шагом двинулся следом за бродягой.
Подручный главы гильдии не вернулся в этот вечер к своему хозяину. И на следующий день тоже не пришёл. Посланный за ним подмастерье обнаружил распахнутую дверь его дома. Внутри всё было перевёрнуто вверх дном, а посередине комнаты лежал обезглавленный труп хозяина. Его опознали по привычному всем серому камзолу и темным башмакам. Ибо больше ни по чему опознать было невозможно – голову неведомые разбойники зачем-то унесли с собой…
4
Очередной дискуссии на тему предстоящих каникул удалось избежать только потому, что строгий взгляд уставших родителей непрозрачно намекал на всевозможные тяготы и лишения, непременно грозившие детям, не прекрати они свои препирания. Пришлось смириться с незавидной участью и оставить споры до лучших времен. То есть, когда поблизости не будет взрослых, способных испортить весь азарт ожесточенной битвы умов. Да и не только умов!
Тут уж, чем получится, тем и приходилось биться, чтобы отстоять собственную правоту. По мере взросления потенциально опасных аргументов находилось все меньше, так что шанс на мирное решение вопроса все еще оставался.
Как всегда лучшим примирителем оказалась бабушка, рядом с которой и думать-то о скандалах было попросту некогда. Стоило только преступить черту ее скромных владений, как вся суета отходила на второй план. Тяжело злиться на кого-то, если перед тобой стоит огромная-преогромная тарелка со стопкой ажурных блинов, а рядом рыжее, как теплый летний закат, абрикосовое варенье. Вот и сейчас косые взгляды как-то незаметно сменились забавными историями из школьной жизни и заливистым бабушкиным смехом. Лера даже засомневалась в своем решении остаться следующим летом в Москве. Как же она без бабушки-то? А без Боровска, в конце концов?
Словно читая мысли сестры, Антон, пока взрослые не заметили, показал ей язык – лучшее доказательство солидарности во мнениях. Такого нахальства сердце девочки стерпеть не могло, и закончившаяся было схватка разгорелась вновь. На этот раз под обеденным столом, вдали от глаз случайных свидетелей, которые могли не понять тонких душевных порывов детей и заставили бы их немедленно прекратить топтать друг другу ноги.
День неумолимо близился к своему завершению. Стрекот сверчков постепенно заполонял сад, сменяя жужжание полосатых желто-черных трудяг. Любимая бабушкина клумба преображалась на глазах, возвещая о том, что до долгожданной прохлады осталось совсем недолго. Зной отступал. Родители вынуждены были вернуться домой, пока окончательно не стемнело, а уставшие дети начали зевать прямо за столом. Завидев это, бабушка поспешила разогнать ребят по комнатам.
Дом за год как будто и не изменился: все так же скрипела половица у лестницы, все те же стоящие и висящие повсюду часы, живущие какой-то своей никому не известной жизнью, даже кустик алоэ на деревянном подоконнике вроде бы не подрос. Сколько бы ни прошло месяцев или лет, бабушкина обитель оставалась прежней. Настоящая машина времени!
Кое-как добравшись до кровати, Лера плюхнулась лицом в мягкую подушку. Спасть хотелось невыносимо, но далекий собачий лай не позволил сбыться этим мечтам, заставив старичка Оле Лукойе со всех ног бежать куда подальше от недружелюбного сторожа, да и от бабушкиного дома заодно. Это было очень обидно. Москва ведь тоже не слишком тихий город. Но там, если хочешь отдохнуть, почти нечему помешать. А тут какая-то дворовая собака, лающая где-то за тридевять земель, отогнала весь сон. Девочка взглянула на часы – половина десятого. Детское время, что тут скажешь? Неудивительно, что такая ерунда способна нарушить все планы.