– Блять… – крикнул Павлов.
Я стоял в оцепенении. Павлов потянул руку к Максиму, который стоял рядом.
– Давай! – Павлов потянул на себя руку, пытаясь вырваться из цепких рук смерти. Доски хрустели под напором.
– Нет… нет! – Максим резко выдернул руку и отшатнулся.
Павлов привалился к забору, словно прибитый гвоздями. Жадные руки водили по нему, тянули на себя, но не могли достать зубами.
«Надо ему помочь… надо ему помочь… надо ему помочь…» – думал я, но не двигался.
– Ну! Ну! – кричал маленький мальчик, толкая меня, но я всё равно не мог идти.
– Нет… нет… – Максим отходил всё дальше. – Я… нет… это… это тебе месть. Месть. Да. Ты… я же предупреждал… – он истерически засмеялся. – А ты… ахах… получил!
– Пожалуйста, – мальчик умолял. – Ты же обещал.
Но я ничего не мог сделать.
«Ты же обещал», – пронесся, как будто, его голос в голове.
Через несколько секунд он перестал меня толкать. Я услышал как он сильно закричал и что-то говорил, отдаляясь. Я разобрал лишь: «нет… монстры…».
После этого он снова что-то выкрикнул и побежал прочь.
– Куда?.. – крикнул я, но поздно: мальчик уже убежал в темноту.
«Ты должен что-то сделать».
Павлова всё так же держали восставшие. Он извивался и пытался вырваться.
– Нам… нам теперь никто не помешает, – В слабом свете я увидел исказившееся, от безумия, лицо Максима.
– Зачем? – крикнул Павлов.
– Что? – переспросил Максим. – «Зачем?» Я же… обежал тебе, что отомщу. Никто не смеет меня и пальцем тронуть… Я всегда делаю что хочу, и мне ничего за это не будет. Я долго ждал момента расплаты и когда я понял, что обычные методы не подойдут – пришлось притворяться. Это я тогда толпу мертвяков привёл, от которой ты меня якобы спас. Ты ведь спасёшь всех… только вот, кто спасёт тебя?.. Я тебя предупреждал, ещё тогда, – после этого Максим рассмеялся. – Твою рацию я возьму.
Максим одним быстрым движением снял рацию с пояса Павлова и прикрепил к себе.
– Вон он… твой дружок, – он подходил ко мне. – Сейчас стоит, и ничего не может сделать. Боится. Вы и вправду два сапога пара. Думал, можешь защитить его? Да я с младших классов его опускал, и отрывался как только мог. Он слабый, понимаешь?.. слабый…
«Ты должен что-то сделать…»
Максим смотрел на меня несколько секунд, а затем ударил в живот и сразу же по лицу. Я отключился.
― К…
– Костя!… – пронеслось где-то вдалеке и разнеслось гулом по всей голове.
– Костя! – кто-то звал меня, пытаясь перекричать мычание и стоны.
Было такое ощущение, будто голову разбили, и внутри осталась лишь боль, которая резонирует на любой звук. Всё кружилось.
Голова, да и всё тело, с одной стороны были мокрые. На секунду я задумался, пытаясь понять что происходит, и вспомнил всё что было. От этого боль новой волной накатила в голове.
Я перевернулся на спину. Вдохнул полной грудью и попытался открыть глаза – один глаз не видел и болел. Во втором всё расплывалось.
Я кое-как сел и попытался что-нибудь разглядеть.
– Очнулся?.. Приходи же в себя, наконец, – Павлов сильно напрягался, медленно выговаривая это.
Зрение начало восстанавливаться, голова меньше кружилась, и я смог осмотреться: в слабом свете фонарика было видно, что Павлов до сих пор сдерживал восставших. Максима не было.
Доски позади Павлова уже прогибались и издавали жалобный треск. Я понял, что нужно что-то делать, иначе он долго не проживёт.
– Костя, блять! – крикнул Павлов. – Да ёб твою мать! Я долго не смогу так держать!
Я несколько раз моргнул и начал вставать, преодолевая всю тяжесть своего тела. Ноги плохо слушались, и я упал на колени.
– Аргх! – простонал Павлов. – Костя, блять, быстрее нахуй!
– Я пытаюсь… – ответил я.
Я сделал ещё одну попытку и смог кое-как встать, опёршись на стену. Всё вокруг, хоть и меньше, но всё ещё вертелось, и тяжело было стоять на ногах. Голова гудела, тошнило.
Павлов сильно крикнул, и я тут же пришёл в себя. Я увидел как несколько восставших впиваются в его руку и ногу.
Ноги задрожали, и я упал на колени.
– Я… я не… я не могу… – сказал я сквозь слёзы. Мне было больно от того, какой я слабый. Максим был прав.
Всё вокруг поплыло и лишь злое мычание всё больше разносилось в голове. Доски всё сильнее трещали и, казалось, что они вот-вот треснут и мёртвые руки унесут Павлова.
– Костя, блять, давай ты потом поплачешь… Сейчас есть проблемы поважнее, – сказал Павлов сквозь зубы.
– Я не могу! – выкрикнул я.
– Помнишь… я говорил… – он тяжело вздохнул, – про силу… Поверь в себя и… всё получится.
«Я смогу!» – подумал я.